Мишель Зевако - Принцесса из рода Борджиа

Это ощущение, в свою очередь, прошло, и Пардальяну удалось частично преодолеть страх. Он поднял голову и там, в вышине, в неясном свете увидел квадратное отверстие. Тогда он подумал о том, что может избежать объятий мертвецов, поднявшись наверх. Возможно, он найдет способ выйти из дворца. По крайней мере, он сможет дать отдых своему разуму и телу…

Он начал выбираться наверх и вскоре избавился от леденящих душу прикосновений. Но он слышал, как тела продолжали мягко сталкиваться в таинственном хороводе смерти. Однако теперь он вздохнул с некоторым облегчением. Едкий холодный пот струился по его лицу, но он не мог его стереть и даже не думал об этом. Весь остаток его сил был направлен на достижение единственной цели: вновь подняться в комнату и бежать, во что бы то ни стало бежать!..

Когда он почти преодолел путь между отверстием наверху и трупами внизу, он услышал голоса и понял, что в комнату ему дороги нет, так как там теперь звучали шаги множества людей, восклицания, проклятья…

Итак, если он спустится вниз, то попадет в омерзительное окружение трупов и сойдет с ума. Если он поднимется наверх, то едва его бледное лицо покажется в отверстии, как он тотчас же будет убит и сброшен к трупам…

Пардальян, из последних сил сжимая руками и ногами балку, замер, задыхаясь, потеряв голову, в полной растерянности. Вдруг шум в комнате стих; он услышал чей-то голос и узнал его. До его слуха донесся вопрос:

— Что происходит?.. Где осужденный?..

Пардальян услышал, как кто-то ответил:

— Ваше Святейшество может видеть, что господин де Пардальян был сброшен вниз нашими людьми, но его смерть стоила нам очень дорого! Он устроил настоящую бойню: он сбросил дюжину человек вниз и убил остальных… Посмотрите!..

Пардальян поднял голову и заметил тени склонившихся над отверстием людей. Он ясно различил Фаусту. Он видел ее в течение минуты. Он слышал хриплый вздох, вырвавшийся из ее груди. Затем она медленно выпрямилась. Человек, который говорил раньше, добавил:

— Какая счастливая мысль пришла вам, Ваше Святейшество, установить вершу-ловушку…

«Вершу-ловушку!» — прошептал Пардальян про себя.

— Таким образом, — продолжал этот человек, — теперь больше невозможно бегство, как это случилось с Клодом…

На несколько мгновений воцарилась тишина. Пардальян размышлял.

«Они скоро уйдут, тогда я поднимусь. Поскольку они считают меня мертвым, у меня есть шанс выпутаться; но что такое эта верша?..»

В комнате ходили туда и обратно, затем издалека, но все еще достаточно ясно, раздался голос Фаусты:

— Пусть завтра откроют вершу для того, чтобы река унесла тела… И пусть закроют люк…

В то же мгновение неясный свет, который Пардальян видел над своей головой, внезапно померк, и он услышал глухой шум: это закрылся люк! Квадратной дыры в полу комнаты смерти более не существовало!

Пардальян испытал потрясение, от которого не было лекарства. Рухнули все его надежды. Он погиб! Ничто не могло его спасти. Те, кто находился наверху, отрезали ему все пути. Что же касается возможности бежать, переплыв реку, то теперь он понимал, что это немыслимо! Он понимал, почему вода не унесла трупы! Он догадался, что Фауста, это порождение ада, извлекла урок из чьего-нибудь приключения, похожего на его собственное, и велела установить нечто вроде решетчатого колодца, доходившего, несомненно до дна реки, это и была верша, о которой упоминалось; выбраться из нее было невозможно!

Сделав последнее усилие, он подтянулся до того места, где свая, по которой он спустился, упиралась в другую, и смог усесться на образовавшуюся там развилку. Вовремя!.. Он выбился из сил и с трудом переводил дух… Однако же в его душе внезапно свершился необъяснимый переворот…

Сидя верхом на развилке, опираясь спиной о холодное бревно, Пардальян ощутил спад напряжения, почувствовал, что его тело и разум отдыхают. Это показалось ему наслаждением. Все следы страха, который он испытал, исчезли; он закрыл глаза, улыбнулся, и на него снизошло успокоение… Его мозг с трудом боролся с усталостью, но он обнаружил, что шутит сам с собой.

— В верше! — проворчал он. — Чем вам не пескарь из Сены! Но я не пескарь, сударыня!.. Что за нелепая идея желать, чтобы я был пескарем! Ах… сударыня… верша… пескарь…

Внезапно шепот умолк. Не было слышно больше ничего, кроме равномерного дыхания… А внизу раздавался шелест волн, неясные толчки мягко сталкивающихся трупов, которые продолжали кружиться в своем кошмарном хороводе…

Пардальян спал.

Kyrie eleison (греч.) — Господи, помилуй (начальные слова католического богослужения).

De profundis (лат.) — Из глубин… (начале заупокойного католического псалма).

Двенадцатого мая 1588 года Парижская лига подняла население французской столицы на восстание против королевской власти.

Церковный судья, назначаемый епископом для отправления решений церковного трибунала.

Бар (или Варруа) — область между Шампанью и Мезом, графство Бар, возникшее в X веке, возведенное в герцогство в 1584 г. и доставшееся дому Лотарингов.

В 984 г. при избрании Гуго Капета другим претендентом на французскую корону был Карл Лотарингский, последний из Каролингов. Хлодвиг Волосатый, глава салических франков, был предком Меровингов.

Артабан — герой романа писателя XVII в. Калпренеды «Клеопатра». вошел в поговорку как символ непомерной гордыни.

Рассказ о женщине, занимавшей папский престол, появился в ХIII в. у доминиканского хрониста Жана де Мейи: некая женщина, получив богословское образование, сделала в Риме церковную карьеру и была избрана «папой»; пробыв около года на престоле, она умерла родами во время церковной процессии. Легенда получила широкое распространение в Средние века.

Александр IV (Родриго Борджиа) — римский папа с 1492 г. Политических противников устранял с помощью яда и кинжала.

Чезаре Борджиа — правитель Романьи (Италия) с 1499 г. С помощью своего отца Александра IV создал в Средней Италии обширное государство, в котором пользовался абсолютной властью.

Лукреция Борджиа — дочь Александра IV и сестра Чезаре Борджиа. Активно участвовала в политической игре отца и брата.

In pace (лат.) — заключительные слова католической погребальной формулы «Да упокоится с миром». Здесь: монастырский карцер, где виновные иногда содержались до самой смерти.

Агриппа д'Обинье — гугенот, один из самых преданных соратников Генриха Беарнского, был известен как опасный заговорщик, за его голову лигисты назначили большую награду (прим, автора).