Дадли Поуп - Рэймидж и барабанный бой

Нет — он рассчитал это отлично! Стеньга «Кэтлин» ударит внешний конец бушприта «Сан Николаса».

— Мистер Саутвик! Травите фалы и шкоты!

Около него слышался стук кузнечного молота по наковальне: мушкетные пули начали бить в карронаду. Мушкетные пули, нацеленные в него. Плохая стрельба.

Не глядя на «Сан Николас», он повернулся и побежал сквозь дым, чтобы присоединиться к абордажной команде возле вант. Несколько матросов, включая Джексона, уже забрались до половины высоты по выбленкам, глядя вперед, где после крутого поворота «Кэтлин» начал вырисовываться «Сан Николас», готовые в отчаянном прыжке взобраться на него. Он надеялся, что никто не прыгнет слишком рано и не упадет в воду между двумя кораблями. Плеск воды — волна от форштевня «Сан Николаса»!

Он перекинул перевязь таким образом, чтобы меч Саутвика не путался в ногах, откинул его назад, словно огромный хвост, и в то время, как он покрепче нахлобучивал шляпу, раздался треск раскалываемого дерева, и толчок встряхнул куттер: Боже! Ему удалось подойти ближе, чем он ожидал, прежде чем стеньга ударила бушприт «Сан Николаса». Грохот наверху — он даже не потрудился глядеть: ударом сорвало стеньгу.

Мгновенная судорога страха настигла его, когда он представил, что остальная часть грот-мачты может рухнуть, срывая ванты, на которые забрались его люди. Ванты вибрировали, натянувшись до последней степени; моряк, потеряв равновесие, упал, грохнувшись о палубу с такой силой, что, вероятно, потерял сознание.

Потом был хаос: что-то большое, черное, выпуклое внезапно возникло над ним в дыму — нос «Сан Николаса». Мгновение тишины — и его форштевень врезался в борт «Кэтлин» чуть впереди мачты, пробив глубоко палубу с такой силой, что он чуть не упал. Кошмарная какофония: хруст раскалываемого дерева, треск рвущихся канатов, плес и бульканье воды, безумные крики матросов: «Кэтлин»! «Кэтлин»! «Кэтлин»! — и неожиданно ставшие слышимыми крики наверху, на палубе «Сан Николаса».

«Кэтлин» медленно кренилась: нос «Сан Николаса» переворачивал ее по мере того, как глубже въезжал в ее корпус, придавливая ее изгибом массивного форштевня.

Мимо качнулся канат. Не соображая, что он делает, Рэймидж подскочил и схватился за него, вцепился с отчаянной силой и стал раскачиваться над водой и гибнущим куттером как маятник.

На восходящем колебании он мельком увидел Джексона и остальных членов абордажной команды, перебирающихся через низкий фальшборт. Когда он снова качнулся вниз, он видел под собой корпус «Кэтлин», смертельно раненой ударом «Сан Николаса».

Сгибая и разгибая ноги он попытался придать телу достаточный импульс, чтобы на подъеме достать якорный канат, но как раз когда он начал последний взлет, весь якорь свалился в воду со всплеском и треском древесины. Ему едва удалось вовремя развернуться, чтобы закинуть ногу и усесться верхом на нижний планширь так резко, что весь воздух, казалось, вышибло из его легких. Несколько секунд, задыхаясь и дрожа от волнения, он сидел, беспомощно глядя, как Джексон и Стаффорд прямо над ним перелезают через верхний планширь.

Тогда он начал взбираться наверх вслед за ними и увидел, как под ним падает утлегарь «Сан Николаса», расколотый на три части. С неуместной четкостью он отметил факт, что преуспел в том, что намеревался сделать. Он мельком глянул на «Кэтлин» — она лежала на боку, как выброшенный на берег кит, подводная часть ее корпуса была темно-зеленой от слизи и водорослей с пестрыми пятнами моллюсков. Одна из лап упавшего якоря «Сан Николаса» вцепилась в ее корпус, и натяжение каната удерживало ее, так что она не переворачивалась полностью.

Мысли в мозгу мчались стремительно и, поднимаясь, он успел подумать, что корпус «Кэтлин» заполнится водой через несколько минут, и если ее ванты смогут выдержать напряжение, ее увеличенный вес придется на бушприт «Сан Николаса» и может сломать его, а следом рухнет и мачта. Тогда… но больше не было времени думать: Джексон и Стаффорд кричали и жестикулировали ему сверху.

Вот уже расколотая бом-брам-стеньга «Сан Николаса», и его брам-стеньга повалились, а теперь и фор-стеньга нагнулась, словно в поклоне. Как раз когда он наблюдал за этим, стеньга внезапно раскололась, как бамбуковая трость, и медленно повалилась вниз, таща за собой рей и топсель. Мгновение ему казалось, что все это свалится прямо на него, но вес рея развернул обломки таким образом, что они рухнули в воду по левому борту.

Сокрушенную «Кэтлин» все еще тащил по поверхности огромный корпус «Сан Николаса». Некоторые кэтлинцы стояли на ее борту — который был почти горизонтален — и неторопливо (по крайней мере так казалось Рэймиджу), хватались за различные обрывки снастей испанского корабля и начинали на руках забираться наверх, чтобы оказаться на борту.

Рэймидж взобрался на палубу и через мгновение был с Джексоном, Стаффордом и несколькими другими, присевшими возле переборки, отделяющей выступающую часть носовой палубы от бака, ожидая града пуль из мушкетов испанских солдат, которые перед столкновением стреляли в «Кэтлин» из-за фальшборта верхней палубы. Но их было не так уж много у фальшборта. Дым, который раздирал легкие и сушил ноздри, все еще наплывал от «Кэтлин», и когда Рэймидж облокотился осторожно на планширь и посмотрел в сторону кормы, он увидел лишь нескольких испанцев на баке, смотрящих вниз на то, что происходило под ними.

Он сразу сообразил, что переборка на носу скрывает группу кэтлинцев: никто не понял, что они на борту. В течение следующих нескольких минут усилия испанцев будут сосредоточены на уборке обломков после крушения мачты и реев — и в любую минуту «Кэтлин» может затонуть. Если при погружении она прихватит с собой бушприт, то его задача будет решена полностью. А пока что, подумал он, кэтлинцы, к счастью, ничего не должны делать: лучше всего просто ждать, укрывшись на носу. Испанцы уже в полном замешательстве. Если окажется, что они могут навести порядок, то кэтлинцы могут помешать им, используя преимущество неожиданности.

Он отдал приказы Джексону и Стаффорду. Кокни подозвал трех матросов и спустился к нижнему планширю, где, невидимый для испанцев, начал втаскивать на борт остальных кэтлинцев, карабкавшихся по обломкам и канатам. Каждый матрос, насквозь промокший и дрожащий, присоединялся к группе, прячущейся за переборки.

Рэймидж смотрел в тревоге. Из его «Картахенского секстета» отсутствовал Росси. И не было никакого признака Саутвика. Наконец, он больше не мог ждать.

— Джексон — спустись и помоги Стаффорду. Посмотри, нет ли там где-нибудь мистера Саутвика.

Сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь из испанцев подойдет к мостику, идущему с бака к бушприту — «Аллея морпехов», называют его моряки, — и обнаружит их? Рэймидж приказал двум матросам с полупиками стоять на страже и, как только кто-нибудь ступит на мостик, избавиться от него быстро колющим ударом снизу вверх.