Дадли Поуп - Рэймидж и барабанный бой

Безумные крики испанцев, строгие голоса начальников, доносящиеся сквозь какофонию беспорядка и паники, плеск воды под форштевнем, постоянные удары в борт раскачиваемых волнами обломков стеньг и реев — и пока Рэймидж впитывал все эти впечатления, он почувствовал, как корабль начал медленно разворачиваться левым бортом к ветру. Его голова закружилась от радости и облегчения: «Сан Николас», лидер испанского авангарда, был неуправляем!

С «Кэтлин» поперек носа, с ее большой стеньгой и реем на боку, тормозящими как плавучий якорь, и ветром, все еще заполняющим паруса на других мачтах, при том что впереди не было ничего, чтобы их уравновесить их, кроме единственного паруса на остатках фок-мачты, ее корма разворачивалась, приводя нос к ветру. И если испанцы быстро не перебросят реи, чтобы не дать ветру задуть с носа, каждый парус скоро будет двигать корабль назад. Тогда, надеясь, что беспорядок будет продолжаться в том же духе, «Сан Николас» начнет быстро двигаться кормой вперед сквозь строй остальных кораблей Кордовы, идущих следом за ним. Рэймидж едва ли мог надеяться, что маленькая «Кэтлин» натворит так много.

Орудийный огонь — и прямо за кормой! Высунувшись за фальшборт, он увидел, что «Капитан» приблизился — он был, возможно, на расстоянии в шестьсот ярдов, и дым его пушек плыл по ветру. Почти сразу другой бортовой залп (который, судя по грохоту, мог исходить только от «Сантиссима Тринидад») раздался над волнами.

Кто-то дернул его за рукав, он обернулся и увидел Саутвика, ухмыляющегося ему; его седые волосы, слипшиеся от воды вокруг ушей и лба, делали его похожим на потрепанную, но счастливую шотландскую овчарку, только что вылезшую из деревенского пруда.

Рэймидж схватил его за плечи:

— Вас ранили?

— Нет, сэр! Шкот запутался вокруг ноги, и я не мог освободиться.

— Запутались в бухте каната, мистер Саутвик! — насмешливо укорил его Рэймидж. — Сколько раз вы ругали матросов за это?

— Да, — признал Саутвик, — и я все еще стоял бы там, если бы не Стаффорд и Джексон.

— Что они сделали?

— Спустились снова и освободили меня. Я был немного груб с ними, потому что я думал, что они оставили вас.

Рэймидж рассмеялся.

— Нет, у нас тут спокойно: доны, кажется, не заметили нас, и они вполне обойдутся без нашей помощи — пока что, по крайней мере.

На корме грохот пушек стал громче и ближе. Тем не менее нос «Сан Николаса» продолжал разворачиваться на левый борт, и мгновение спустя послышались звуки — словно гигантские руки встряхивали гигантские мокрые простыни, — показывающие, что паруса развернулись в обратную сторону.

Саутвик усмехнулся Рэймиджу:

— Нет, они не нуждаются в нашей помощи!

Больше кэтлинцев забиралось наверх на нос. Куттер, все еще на боку, почти полностью погрузился: воздух, выходящий через люки, шипел и свистел, лопаясь большими пузырями, словно морское чудовище задыхалось в смертельных муках.

Саутвик указал на ванты, цепляющиеся за бушприт.

— Не могу понять, как они держатся. Не поверил бы этому, если бы сам не увидел.

Внезапно они оба подскочили, напуганные: без всякого предупреждения огромный бушприт сломался, словно морковь, в нескольких футах перед головной фигурой. Рэймидж оправился как раз вовремя, чтобы завопить:

— Ложись!

И тут раздался треск и стон огромного куска дерева, раскалывающегося, как ствол под топором дровосека, и вся фок-мачта и фока-рей медленно повалились через правый борт, часть фока накрыла собой бак, а остальная свесилась до воды, накрыв погибшую «Кэтлин» словно саваном.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил Рэймидж.

Не было никакого ответа.

Орудийный огонь был ближе: намного ближе. Он был уверен, что британский корабль обстреливает корму «Сан Николаса», потому что все крики на испанском языке доносились с кормы.

Потом целый бортовой залп потряс корабль.

— Мой Бог! — вскричал Саутвик. — Ему здорово достается!

— Смотрите, сэр, — воскликнул Джексон.

«Сальвадор дель Мундо» привелся к ветру и обходил «Сан Николаса» по левому борту, и как раз когда они смотрели, Стаффорд завопил через палубу:

— «Превосходный»! Боже мой, только посмотрите на него. Как будто он в Спитхеде!

Корабль капитана Коллингвуда проходил близко вдоль другого борта «Сан Николаса», и рябь красных вспышек заставила кэтлинцев присесть снова в запутанной куче снастей возле переборки, когда полный бортовой залп «Превосходного» поразил «Сан Николас». Весь корабль задрожал, когда тяжелые пушечные ядра врезались в его обшивку, а небольшие железные яйца крупной картечи, словно металлический дождь, лязгая, рикошетировали от металла.

Потом «Превосходный» прошел мимо них. «Сан Николас» не отвечал; вместо этого через переборку кэтлинцы слышали леденящие кровь, почти безумные крики тяжело раненных людей.

По левому борту еще один испанский корабль проходил, направляясь вслед за «Сальвадором дель Мундо». «Превосходный» начал разворачивать реи, очевидно, намереваясь пройти мимо носа «Сан Николаса», чтобы настигнуть другие два корабля.

Внезапно удар встряхнул «Сан Николас», как если бы он наскочил на скалу. Рэймидж и Саутвик поглядели друг на друга, озадаченные. Наступила неожиданная тишина: крики прекратились на несколько секунд, даже раненные притихли, а затем начались снова — множество голосов, явно охваченные паникой. Рэймидж посмотрел вниз и увидел, что «Кэтлин» исчезла — она, очевидно, затонула, когда ее ванты оборвали бушприт «Сан Николаса» — и затем взобрался на переборку, чтобы посмотреть. Сначала он увидел, почему испанцы не замечали кэтлинцев или по крайней мере оставили их в покое: в падении обломки фок-мачты завалили весь бак сбросив пушки с лафетов или опрокинув их, разрушили надстройку с рындой, передние битенги и часть настила палубы. Порванные паруса, некоторые свисающие за борт, скрывали остальные повреждения. Тогда он видел причину удара: массивная корма «Сан Жозефа» врезалась в левый борт «Сан Николаса», ее огромный красно-золотой флаг лениво болтался над вантами грот-мачты.

Рэймидж спустился обратно.

— Что вы видели, сэр? — спросил Саутвик взволнованно. — Что там творится?

— Каким-то образом мы врезались в «Сан Жозефа» — или он врезался в нас! Я не могу понять, как он тут оказался, но фонарь капитанской каюты сейчас прямо против нашего левого борта, у вант грот-мачты. «Капитан» потерял стеньгу фок-мачты, но он приближается с раковины правого борта — похоже, коммодор собирается взять нас на абордаж!

Матросы начали болтать между собой.

— Тихо, вы, дурачье, — прошипел Саутвик. — На борту еще остается примерно пятьсот донов!

Рэймидж понимал, что, если коммодор действительно пойдет на абордаж, «Сан Жозеф» может прислать людей на помощь «Сан Николасу» — это будет достаточно легко: они просто должны перескочить на борт.