Питер Акройд - Король Артур и рыцари Круглого стола

Оба кодекса — рыцарства и куртуазной любви — одинаково далеки от повседневного житейского опыта, особенно для того времени, когда Мэлори взялся за перо. К XV в. английские рыцари утратили прежнее значение основной боевой единицы, они теперь чаще предводительствовали в Парламенте, чем на поле боя. И этим, опять же, можно объяснить свойственную повествованию Мэлори печаль: он славит рыцарство и куртуазную любовь в то самое время, когда они уже близятся к закату.

По словам самого автора, его великий эпос составлен на основе нескольких «старинных книг». Эти «старинные книги» представляли собой roman courtois [18] Куртуазный роман (фр.). — Прим. пер. и roman d’aventures [19] Приключенческий роман (фр.). — Прим. пер. , два жанра, наиболее популярные у французского дворянства. Мэлори внимательно перечитал французские прозаические романы, посвященные приключениям Артура, и переработал их в цепочку самостоятельных историй, в каждой из которых сюжет следует за приключениями отдельного рыцаря или группы рыцарей. Богословские рассуждения Мэлори опускает и в целом заметно сокращает французские источники. [20] Основным источником для Мэлори служила так называемая «Вульгата», «Французская книга», как называет он ее. Это прозаический пересказ различных сюжетов Артурианы по циклам: происхождение Грааля (у Мэлори опущено), юность Артура и чудеса Мерлина, Ланселот, поиски Грааля и смерть Артура. Мэлори также пользовался прозаическим французским «Тристрамом» и, несомненно, опирался на уже существовавшие английские поэмы, но в первую очередь ставил себе целью обработку «Вульгаты». Подробнее см. Послесловие. Он человек скорее практичный, не склонный к духовным поискам и обобщениям. Краткость сделалась основным принципом повествования, насыщенного неожиданными приключениями и внезапными поворотами; автор предпочитает драматический диалог затяжным внутренним монологам, показывает напряженные эпизоды, а не живописует в подробностях характеры. Эти самостоятельные истории Мэлори выстраивает в непрерывный ряд, как будто они составляют органическое целое, — так же строились и английские соборы.

Звучная, изысканная проза Мэлори послужила вечному прославлению короля Артура. Le Morte Darthur вдохновила образами Артурианского эпоса и Мильтона [21] Мильтон, Джон (1608–1674) — английский поэт и государственный деятель, эрудит и полиглот. С юности ставил себе задачу написать всеохватывающий эпос «от самого начала». Он подумывал сделать героем этого эпоса Артура, то есть стать Гомером Англии, однако, ввязавшись в политическую и религиозную борьбу, вынужден был тратить все свое время на трактаты и работу с дипломатической почтой и от бесконечного чтения ослеп. Он успел написать историю Англии — сугубо прозаическую, ученую — и перестал верить в реальность Артура. Свой эпос «Потерянный рай», не национальный, а всечеловеческий, ослепший поэт диктовал секретарю. , и Драйдена [22] Драйден, Джон (1631–1700) — английский писатель-драматург, автор либретто оперы «Король Артур». , а в XIX в. Теннисон возродил сюжеты Мэлори в «Королевских идиллиях». [23] Теннисон, Альфред (1809–1892) — английский поэт-лауреат, бедный потомок младшей линии Плантагенетов, заслуживший своей поэзией титул барона. «Королевские идиллии» создавались в период с 1859 по 1885 г. и охватывали сюжеты не только Мэлори, но и более широкой Артурианы. За пределами «Идиллий» остались некоторые стихотворения, сюжетно связанные с циклом об Артуре, например, «Волшебница из Шалот», посвященная Прекрасной Деве из Астолата. Уильям Моррис написал «Защиту Гиневры» [24] Моррис, Уильям (1834–1896) — английский поэт и художник, глава прерафаэлитов. Его любовь к Средневековью выразилась в сборнике стихотворений «Защита Гвиневры» (1858). ; Алджернон Суинберн создал «Тристрама из Лионесса». [25] Суинберн, Элджернон Чарльз (1837–1909) — английский поэт, революционный романтик. Поэма «Тристрам из Лионесса» написана в 1882 г. Круглый стол присутствовал во всех библиотеках викторианской Англии.

Мэлори сохранил для потомства образы Ланселота и Гиневры, Галахада и Гавейна, Тристрама и Изольды, лукавого колдуна Мерлина и Артура, короля ныне и навеки. Именно через «Смерть Артура» Артур обрел посмертную жизнь в преданиях о Средневековье. Исторические свидетельства в пользу реальности такого правителя отсутствуют. Возможно, на исходе V столетия британский королек — военный предводитель одержал победу в сражении против завоевателей англов в местности, которую мы знаем только под именем Mons Badonicus , но и в этом уверенности нет. [26] Битву при Mons Badonicus описывает монах Гильда в истории VI в. Гильда оплакивает завоевание страны саксами и поражение бриттов (в некоторых изводах его хроника именуется «Жалостной книгой о бедствиях, разорении и завоевании Британии», а самого Гильду считают сыном короля бриттов). Битва, описанная Гильдасом, произошла до 519 г., и благодаря ей бритты на некоторое время задержали продвижение саксов. Имя Артура связала с этой битвой лишь хроника IX в. (Historia Brittorum и Annales Cambriae), а затем героем этой битвы называет Артура Гальфрид Монмутский. До того в качестве победоносного защитника бриттов предполагался римлянин Аврелий, который в некоторых генеалогиях оказывается братом, отцом или дядей Артура. Где находится «гора Бадон» (лат. Mons Badonicus), неизвестно. Гальфрид Монмутский предложил Солсбури-хилл возле Бата — там действительно находится несколько возвышений, — но по созвучию «Солсбури» во многих версиях, в том числе у Мэлори, превратилась в «Солсбери», а эта местность, привлекательная Стоунхенджем и другими приметами древности, лишена гор и именуется равниной Солсбери. Быть может, король Артур — лишь плод национального воображения. Но в том-то и заслуга изобретательного гения Мэлори: Артур и Круглый стол обрели постоянное, неизменное место в душе англоязычного читателя.

В своем пересказе я изменил название Le Morte Darthur на «Смерть короля Артура», которое более точно соответствует содержанию книги. [27] Историю названия см. в послесловии. — Примеч. перев. Я изо всех сил старался передать средствами современного языка звучную, бодрящую прозу Мэлори, и это скорее свободная передача, нежели педантичный перевод. Ради простоты и ясности я существенно сократил общий объем. Надеюсь, что таким образом отчетливее проступит самая суть повести об Артуре и его рыцарях и обитатели Камелота станут нам ближе и понятнее. Мэлори зачастую болтлив, склонен к повторам, и многое из того, что заинтересовало бы средневековую аудиторию, не пользуется успехом у современного читателя. Я также втихомолку исправляю внутренние противоречия текста. Несмотря на такие вольности, я все же льщу себя надеждой, что мне удалось передать величие и страсть прекрасного первоисточника.