Олег Бершицкий - Кровавые воды Хьерунгавага (по мотивам «Саги о йомсвикингах»)

Таким образом двадцать четыре корабля вернулись в Данию. Решили те хевдинги, что исполнена их клятва.

Вагн, чуть не ломая челюсть, стиснув от злости зубы, клял предателей обета и горевал по Буи, любимому родичу. Он сражался со своими людьми, не желая принимать поражение. Осталась одна его ладья, йомсвикинги собрались на ней, защищаясь из последних сил. Норвежские суда окружили их, хевдинги Норвегии бросили все силы, и грянула воистину ужасающая сеча. Из людей Вагна осталось восемьдесят человек, по трупам за бортом его ладьи можно было ходить, не опасаясь утонуть. От полного истребления йомсвикингов спасла ночь. Особо темная она выдалась, и биться дальше стало невыносимо. Эйрик велел людям отойти так, чтобы Вагн не мог бежать, но и чтобы стрелы не долетали до них. Корабли создали оцепление, замкнув кольцом последнюю ладью. Поставив охрану, норвежцы устроились на ночлег. Они вволю хвалились доблестной победой и забавлялись, взвешивая градины, дабы оценить, насколько велико могущество Торгерд и Ирпы. Отыскалась одна градина весом в целый эйрир.

— Ждать здесь и умереть с рассветом или совершить вылазку, — Вагн не дождался ответа от Бьерна Уэльсца, хотя и не спрашивал. Он уже знал, что будет правильным. – Если отправимся к ним в лагерь – устроим такой переполох! А дальше попробуем с боем прорваться, да помогут нам боги.

— Да, — устало согласился Бьерн. – Умирать, так умирать. Лучше с мечом в сердце, нежели со стрелой в спине.

Люди сняли мачту с реей, спустили на воду и на ней поплыли к берегу, все восемь десятков. Двое от слабости соскользнули в темноту и исчезли. Даны выползли на берег, страдая от ран и холода. Восемь человек уже не встали.

Утром норвежцы занялись перевязкой ран. Разбитый на берегу лагерь оживал. Ярл Хакон сидел у тлеющего костра с родичем Гудбрандом и другими хевдингами, обсуждая план решающего удара по йомсвикингам. Люди были довольны и сыты. Победа досталась им не легко, но досталась. Внезапно утренняя тишина нарушилась звоном тетивы. Стрела вонзались в грудь Гудбранда. Схватив плечо ярла, он упал мертвым, опалив бороду в углях. Несколько воинов бросились к прибитым штормом к мелководью ладьям и обыскали их. На корабле Буи они нашли еще живого Хаварда Дровосека. Он лежал на животе с отрубленными ступнями, позади него тянулась кровавая полоса, разбавленная водой. В руках он держал верный лук, не ведавший промаха.

Подняв голову, он спросил обступивших его норвежцев:

— Кого это я подстрелил?

— Гудбранда, родича ярлова, — огрызнулся воин.

Лицо Хаварда озарилось грустной улыбкой, из белых глаз потянулись ленточки слез, тонущие в густых усах и бороде.

— Не та у меня нынче удача, как раньше, — он поджал губы. – Ведь я в ярла метил.

Солдат Хакона перевернул его ногой на спину и проколол мечом.

Хакону доложили о Хаварде, сказали, что убили его. Ярл забормотал проклятья. Эйрик устал слушать возмущения отца и с Эйнаром Звоном Весов пошел проверить раненых. Торлейв Поморник выглядел очень худо, Эйрик обратился к нему первому:

— Чего это с тобой, Торлейв. Словно стоишь на пороге смерти.

— Видать, причиной тому рана, оставленная Вагном. Опередил он мою дубину, — он убрал руку от почерневшего пятна под сердцем, кровь продолжала сочиться, Поморник побледнел.

— Не думай умирать, отец твой сильно расстроится, когда узнает, — ярл говорил, зная, что словами тут уже не помочь.

Эйнар отвернулся от полумертвого земляка и прочел такую вису:

Захаркав кровяными сгустками и захрипев, Торлейв упал на колени, а затем лицом в мокрый песок. Дубинка выкатилась из растопыренных окоченелых пальцев исландца. Эйрик опустил голову, почтя память воина.

— Сюда!

Ярл резко мотнул головой в сторону щуплого лесочка, выходящего на каменный берег чуть дальше от места, где остановились норвежцы. Держась одной рукой за дерево и размахивая второй, стоял дружинник Хакона. Он-то и кричал.

— Быстрей сюда, нужно много людей!

Собралось полсотни человек, полностью невредимых и крепких. Они подготовили оружие и направились к перелеску. Эйрик и Торкель Глина возглавили отряд. Мужчины спешили, скользя на катящейся из-под ног гальке. Через тонкие ветки они проламывались, расчищали путь мечами. Воин, поднявший шум, вывел их к побережью. Волны хлестали по зеленоватым камням, омывая тела обессилевших йомсвикингов. Ярл насчитал около семидесяти живых, но и те не в состоянии были встать на ноги. Раны покрывали их голые торсы, посиневшие от холода. Оружие валялось, где попало, и никто не мог дотянуться до него.

— Вот и конец данам, — усмехнулся Торкель, убирая меч в ножны. – Несите веревки!

Воины соединили несколько веревок в одну длинную, привязали к ней пленных и по приказу Хакона отвели всех вглубь острова. Ярл передвинул лагерь дальше от берега, норвежцам ничего не грозило. Корабли йомсвикингов подогнали к берегу, взяли ценные вещи и поделили между дружиной. В лагере развели большие костры, притащили бревна, достали еду, принялись пировать. Ярловы люди хвалились, кто скольких викингов убил, как гнали Сигвальди, да Торкеля Высокого – и каждый тут оказался героем. Хевдинги собрались на судилище над пленниками.

— Нет надобности оставлять этих людей в живых, — сказал Торкель Глина, с неприязнью пнув в ногу крайнего викинга. – Разрешит ли ярл мне быть палачом?

Хакон дозволил. Тогда Торкель позвал рабов, те отвязали трех смертельно раненых от веревки и намотали их слипшиеся волосы на палки. Глина достал меч и крутанул им пару раз.

— Ну что, как думаете, измениться ли цвет моего лица? — развеселился Торкель. — А то я слышал, такое случается, если обезглавить троих.

Размахнувшись, он снес головы разом всем троим.

— По тебе не видать, чтобы лицо менялось в цвете, но все же заметно – ты не совсем в себе, — осуждающе покачал головой Эйрик.

Торкель и впрямь слишком весело относился к казни и насмехался над своими жертвами. Четвертого отвязал сам, сам накрутил волосы на палку. Йомсвикинг был тяжело ранен и еле дышал – пробило ему копьем легкое. Палач покорчил рожи, дразня съежившееся от боли лицо пленника.

— Слыхал я байки о вашей храбрости. Скажи-ка мне, викинг из Йомсборга, каково твое мнение о близкой смерти?

— Я не боюсь умереть, и готов к этому, — был ответ. – У меня та же судьба, что и у моего отца.

— И что за судьба?

— Погиб он от одного удара.

Пожав плечами, Торкель отошел на расстояние вытянутой руки, которой держал палку, и срубил тому человеку голову. Привели пятого.