Мэри Маргарет Кей - Дворец ветров

Анджули по-прежнему не показывалась, и он знал, что вряд ли увидит ее снова, разве что в образе закутанной в сари невесты на церемонии бракосочетания. Сейчас, когда до владений раны оставалось всего несколько переходов, непринужденная атмосфера, столь долго сохранявшаяся во время путешествия, сменилась официальной и строгие правила, которыми прежде удавалось отчасти пренебрегать, снова вступили в силу. Аш даже не мог передать девушке несколько слов, ибо теперь невест держали в уединении. Дополнительные стражники окружали их рутх на марше и охраняли их палатки во время стоянок, и он ничего не мог поделать – разве что открыто носить на груди талисман в дни брачных церемоний в надежде, что Анджули увидит и будет знать: он нашел его и понял смысл послания.

Половинка перламутровой рыбки была не только знаком прощения и примирения, но и напоминанием, что другая половинка по-прежнему находится у Джули и что, может статься, однажды – когда-нибудь – они снова будут вместе.

Аш попытался найти возможное утешение в этой мысли. Утешение было слабым, но за неимением другого приходилось довольствоваться хотя бы таким. Однако большую часть времени он старался не думать о Джули – и о будущем. Будущее без нее представлялось чередой безрадостных бессмысленных лет, простиравшейся перед ним подобием бесконечной дороги, ведущей в никуда, и мысль о нем пугала Аша.

Когда впереди показалась низкая горная гряда, служившая северной границей Бхитхора, в лагерь прибыли послы от раны.

Они привезли подарки, гирлянды и приветственное обращение от своего повелителя. Ко всеобщему легкому замешательству, их сопровождала группа людей, на первый взгляд производивших впечатление бандитов в масках, но на деле оказавшихся всего лишь княжескими слугами, которые по местному обычаю заматывали свободным концом тюрбана нижнюю половину лица на манер обитающих в Сахаре туарегов. У неподготовленного человека это обстоятельство вызывало тревогу, наводя на мысль о разбойниках и насилии, но в действительности являлось (так им объяснили) знаком уважения в Бхитхоре: «символическим прикрытием жалких черт от лучезарного сияния ликов высокородных особ». Тем не менее вид сей безликой толпы отнюдь не придавал уверенности, и не один Аш задался вопросом, что же за страна такая – Бхитхор. Однако беспокоиться на сей счет было уже слишком поздно.

Оставалось только продолжать путь, и тремя днями позже громадная процессия, много недель назад вышедшая из Каридкота, пересекла границу владений раны, где была встречена кавалерийским эскортом и группой сановников во главе с визирем – премьер-министром, который преподнес очередные гирлянды и произнес очередную длинную и витиеватую речь. Но если Аш хоть на миг вообразил, что для него хлопоты и заботы почти закончились, его ждало разочарование. На самом деле они лишь начинались.

Когда визирь отбыл, Аш, Мулрадж и несколько высокопоставленных придворных из свиты невест выехали с людьми раны к месту, где гостям надлежало разбить лагерь на срок своего пребывания здесь и где всем им, за исключением считанных единиц, предстояло жить, пока не наступит время возвращаться обратно в Каридкот. Место стоянки, выбранное самим раной, находилось в длинной ровной долине, милях в трех от древнего города-крепости Бхитхор, давшего название княжеству. На первый взгляд выбор казался отличным: значительные размеры долины позволяли расположиться свободно, не теснясь, и вдобавок здесь протекала река, которая могла с избытком обеспечить лагерь водой. Но Аш хранил мрачное молчание.

Как офицер разведчиков, приобретший немалый опыт в боевых действиях на границе, он видел, что данное место стоянки имеет гораздо больше недостатков, чем преимуществ. К примеру, в долине находилось по меньшей мере три форта. Два из них отчетливо виднелись в дальнем ее конце: они стояли на вершинах холмов по обе стороны от города и не только защищали подступы к столице, но и обеспечивали хороший обзор всей долины. Третий форт возвышался над узким, с отвесными стенами ущельем, которым они проехали, чтобы попасть в долину, и даже незаинтересованный наблюдатель (каковым Аш отнюдь не являлся) мог заметить что древние стены форта находятся в отличном состоянии, а бастионы оснащены устрашающим количеством тяжелых пушек.

Эти пушки, как и сам Бхитхор, были остатками более ранней и варварской эпохи – громадные бронзовые чудища, отлитые в царствование Акбара, величайшего из Моголов и внука Бабура Тигра, но все еще способные метнуть смертоносное железное ядро в любого, кто попытается пройти через ущелье.

С учетом всех этих обстоятельств долина походила на западню, и Ашу, обследовавшему местность критическим взглядом, не понравилось предложение войти в нее: он не имел причин не доверять ране, но ему было прекрасно известно, что в последнюю минуту зачастую вспыхивают ссоры по поводу выплаты или невыплаты выкупа за невесту и прочим финансовым вопросам, связанным с бракосочетанием. Стоило лишь вспомнить драму, предшествовавшую бракосочетанию Лалджи, когда родственники невесты внезапно потребовали удвоить прежде оговоренную сумму.

Поскольку приказы командования со всей определенностью предписывали Ашу защищать интересы сестер махараджи и проследить за тем, чтобы все выплаты произвелись в должном объеме, ему представлялось по меньшей мере неразумным позволить невестам и многочисленной свите разбить лагерь в столь уязвимом месте. Под прицелом пушек раны вести переговоры будет трудно, если не невозможно, и не исключено, что он, Аш, опасаясь кровопролития, будет вынужден принять любые условия, поставленные женихом. Такая перспектива нисколько его не прельщала. К нескрываемому недовольству бхитхорских сановников, он отказался расположиться лагерем в долине и выбрал для стоянки место примерно в двух милях от ущелья, обеспечивавшего доступ в нее, а кроме того, послал к политическому офицеру, ответственному за данную часть Раджпутаны, нарочного с письмом, в котором сообщал о том, что он сделал и почему.

Решением Аша остались недовольны все, кроме Мулраджа и нескольких осторожных и рассудительных старейшин, ибо остальные с нетерпением ждали возможности побродить по базарам Бхитхора и осмотреть достопримечательности города. Они и сейчас могли доставить себе такое удовольствие, но только покрыв примерно шестнадцать миль до города и обратно, а погода стояла очень жаркая. Поэтому люди ворчали и роптали, а рана прислал двух своих пожилых родственников с делегацией высокопоставленных чиновников, чтобы выяснить, почему сахиб не позволил невестам и свите разбить палатки поблизости от города и в превосходном месте, специально для них подобранном.