Наталья Павлищева - Князь Рус

У родовичей наступала новая жизнь. Она не была легче прежней, не сулила беззаботных лет, но она была простой и понятной – найти хорошие земли и поставить города, в которых будут жить их дети и внуки. Этого хватало, чтобы с рассветом снова отправиться в путь, засучив рукава, валить деревья, строить дома, добывать пропитание… В этом суть человеческого существования – сделать так, чтобы было где жить твоим детям и внукам, и вырастить их такими, чтобы они, в свою очередь, сделали то же для своих детей и внуков.

И все же Словен приходил в себя от потрясения долго, гораздо дольше, чем даже Тимар, на время точно забыл, что он князь и старший из братьев, позволив Русу распоряжаться. Словен почти безразлично согласился на предложение уйти в сторону захода солнца, найти хорошее место и перезимовать там, а уже по весне думать, как быть дальше.

Вот тут родовичи вдруг поняли, что младший не просто силен и добр, но и очень толков! Долгие годы тяжелого пути многому научили Руса, теперь он доказывал, что не зря столько времени приглядывался, слушал, запоминал, глядя на брата и других старших.

Они снова двинулись в путь, но уже не куда попало, а по разведанному. Рус отправлял чуть вперед нескольких человек, чтобы посмотреть, не зайдут ли в топь, не придется ли далеко обходить речку или озеро. Но главное, было сказано смотреть сухую поляну, годную для зимовки.

Так и двигались – от ночевки до ночевки, высылая вперед разведчиков. Наконец очередные вернулись с добрыми вестями: впереди по ходу лесное озерцо с хорошими ручьями, ровная, чистая поляна, и лес добрый, не гнилой и не корявый. Есть где зимовать.

Было решено назавтра отправляться на эту поляну. Вечером к Русу вдруг подошла Порусь:

– А спроси, растет ли там плакун-трава?

Князь с изумлением посмотрел на нее:

– Зачем тебе? Рвать уж поздно, теперь лета ждать надо.

– Я не рвать, у меня запасено. Там, где растет плакун-трава, там не место нечисти.

– Что ж ты раньше молчала?!

– Почему молчала? Я всегда это говорила. Мы искали такие места.

Разведчики, конечно, не могли припомнить, видели ли эту траву, а потому, едва придя на поляну, Порусь отправилась сама искать травку. Рус уже и забыл о ее заботе, потому не сразу понял, когда вдруг раздался довольный голос девушки:

– Есть! Вон ее сколько!

Тимар подтвердил:

– Плакун-трава – лучшее средство от колдовства, всем травам мать.

Удивительно, но поляна совсем не понравилась Волхову, тот долго ворчал, ища всяческие изъяны, но молодого волхва не слушали, видно же, что хорошее место нашлось, чего еще искать?

Поляна оказалась и впрямь доброй, легче почувствовал себя Тимар, словно проснулся Словен. Рус не мог нарадоваться: жизнь снова налаживалась. Он надеялся, что в заботах и труде брат скорее забудет о несбывшейся мечте. Словен действительно стал прежним – с рассвета до темна был на ногах, работал со всеми, не чураясь ничего.

Роды остановились на зимовку, хотя до холодов было еще очень далеко. Пересилил Рус, убедив сородичей, что лучше подготовиться к зиме сейчас, пока еще не улетели птицы, пока не растеряли нагулянный за лето жир звери, пока есть ягоды и травы, можно сделать запасы. Люди легко дали себя уговорить, все понимали, что молодой князь прав, зима обещала быть очень суровой, ее без подготовки не пережить.

Только возникли споры, чем заниматься сначала – делать запасы или строить жилье. Тут сказал свое слово Словен, конечно, сначала запасы, деревья для жилья никуда не убегут, они будут тут стоять, какие-никакие шалаши у них есть, а вот если не запастись, то многое уйдет под снег.

Вот и уходили с утра мужчины за добычей, носили сотнями убитую птицу, бросая связками к ногам усталых женщин. У тех пальцы рук уже не разгибались, нужно было ощипать и выпотрошить множество уток и гусей, чтобы не было голодно в зимние дни, залить жиром большие горшки, плотно набить мясом бурдюки.

А еще ягоды. Их собирали в огромные туеса, раскладывали на последнем осеннем солнышке сушиться, гоняя хитрющих птиц. На болотце неподалеку нашлась кислая красная ягода, которая оказалась вкусна после первых морозов. Порусь помнила, что Илмера утверждала, мол, она хорошо хранится на холоде до самой весны.

И только когда добрая половина шатров была забита припасами, князья, наконец, решили, что пора строить жилье.

Для него выбрали пригорок, очистили от кустарника и принялись валить лес вокруг. И поляна от этого увеличилась, и деревья таскать недалеко. Дело привычное, сколько раз за время долгого пути вот так ставили жилье, чтобы на следующий год бросить все лесным обитателям! Сколько раз они оставляли почти обжитые места, стремясь все дальше и дальше на север к Рипейским горам! И не раз рождалась мысль: а стоит ли? Но ее побеждала другая: стоит! Словен не позволял потерять надежду, не давал расслабиться или забыть, куда шли.

Только однажды они прожили два года на одном месте. И они закончились бедой: на реке погибла Полисть, а потом Илмера. После этого Словен торопил сородичей, словно за ними кто гнался.

Женщины возле костра перед шалашами вели неспешную беседу, ловко работая проколышами. У мужчин снова порвалась одежда, приходилось даже не чинить, а шить новую. Хорошо, что родовичи прекрасные охотники, множество выделанных шкур сохло рядом с шатрами. Чуть подальше рядами вялились ощипанные и выпотрошенные утки, в углях костра стоял большущий горшок с варевом для зимних дней. Пахло, конечно, противно, но они уже знали, что нужно терпеть, чтобы сохранить зубы, зимой придется не раз глотать это вонючее месиво из медвежьей крови и ягод.

Со стороны будущей веси доносился стук топоров – там рождалось новое жилье.

Порусь размышляла. Много ли человеку надо, чтобы быть счастливым? Уверенность в том, что завтра снова взойдет солнце и будет новый день, что сможешь добыть еду себе и детям, будешь защищен от холодов… А еще чтобы любимый был рядом! Потому что новая жизнь должна быть защищена. Конечно, Род никого не даст в обиду, если ребенок останется сиротой, его всегда накормят и согреют родовичи, но все же мать и отец куда лучше. Особенно такой отец, как Рус, подумала Порусь и тихонько вздохнула; о князе и тем более ребенке от него оставалось только мечтать…

Вот этот проколыш когда-то для нее сделал Рус, и этот скребок тоже его рук. Но князь всегда относился к ней, как к сестре, вернее, никак, попросту не замечал. Разве так смотрел он на Полисть? Нет, Поруси не дождаться такого взгляда – радостного и зовущего одновременно! Так смотрят влюбленные мужчины, а не просто те, кто хочет взять себе женщину. Если честно, то Полисть и правда была красавицей. И, наверное, ласковой, но почему же тогда она изводила Руса?