Елена Долгова - Камень ацтеков

— Ну что же, прощайте, отец Нариньо, — мрачновато сказал Баррет. — Вы точно подметили, я и впрямь мерзавец. Хорошо хоть, что вам не довелось увидеть мой отъезд.

Священник его не услышал — он мирно спал у себя дома, и сны про покинутый Шайр Айленд на долгие часы заслонили для него все.

Ланда довольно ловко влез в седло, хлестнул животное и повернул его прочь от Санта-Фе. В небе чудесно сиял Сириус. Копыта мулов стучали по обломкам базальта. Тройка беглецов верхом уходила на юг.

Редколесье кончилось. Террасы Лос-Тустлас остались на севере, и снова потянулись густые заросли влажных лесов.

Баррет устал, лес нагонял на него сон, ехали цепочкой по узкой тропе, которую сумел отыскать Франчо. Трясли шеями мулы, с листьев часто капало.

— Здесь везде так сыро?

— Местами попадаются возвышенности — там посуше будет, кое-где остались старые дома великих племен.

— Что за племена?

— Мои предки называли себя мешиками, а вождя племени звали Теноч. Боги заставили Теноча уйти из страны Астлан и обосноваться в этих местах. Вождь города Кулакана задумал истребить пришельцев, но племя успело переселиться на небольшой островок посреди озера. Со временем мешики укрепились на острове, построили дамбу и приняли название ацтеков. Вождем их стал Ицкоатль.

— Там было хорошо?

— Там было много золота, а еще там резали людей, сеньор Баррет. Их приносили в жертву на алтарях, и кровь стекала по камням храмов. Людей убивали более ста лет, пока не пришел Кортес.

— Его конкистадоры тоже перерезали кучу народа.

— Что верно, то верно, сеньоры. Но с золотом вышло не так просто. Монтесума, последний правитель нашего народа, сдался испанцам и согласился принять христианство. Однако вскоре он умер, а жрецы спрятали сокровища, белые их пытали, но это не помогло. Кортес остался ни с чем. Рассказывают, что он потом умер в бедности.

— А от чего умер Монтесума?

— Пришла эпидемия оспы, и он заболел. Хотя ходили слухи, будто его, как предателя, прикончили ацтеки. Или ацтеки прокляли, а испанцы прикончили… Некоторые верят, что вождь жив до сих пор. Кто знает? Про это сочинили много легенд.

— Теперь в Теночтитлане пусто?

— Почти что. Мешитли, родственник моей матери, остался там, чтобы ухаживать за алтарями. Но не подумайте лишнего, сеньоры, в Теночтитлане больше не режут людей…

Тропа шла в гору. Через два часа мулы остановились, позвякивая упряжью. С уступа песчаника открывался вид на заболоченный лес.

— Смотрите, озеро Тескоко, — сдавленно прошептал де Ланда.

Он дрожал, но не от страха. Баррет хорошо видел жадную сумасшедшинку в глазах испанца. Остров посреди озера Тескоко, на взгляд Баррета, занимал примерно десять квадратных миль. Тучи москитов вились над водой.

— Как туда лучше попасть, Франчо?

— Если быстро, то пройти по дамбе. Но я слышал про ловушку, сделанную из огня.

— Она до сих пор действует?

— Бог знает, я бы лучше обошел ее по воде. Если мы стреножим мулов, оставим их здесь и возьмем каноэ моего брата, то не придется проверять.

Баррет кивнул.

Было довольно тихо — шумел только ветер, чуть приглушенно и тревожно свистели птицы. Где-то поодаль сама собой чавкала болотная грязь.

— Голодные духи казненных белыми жрецов выходят на охоту, — пробормотал метис себе под нос.

Смуглый цвет щек полукровки от страха линял прямо на глазах.

— Эй, ты! Бояться надо было раньше. Выше голову, если ты и впрямь свободный человек, а не беглый раб священника Нариньо.

— Вам легко говорить, сеньор. Вы белый с востока, из божественного племени потомков Кетцалькоатля.

Зубы у лекаря слегка стучали.

— Это как? — удивился пират.

— Я расскажу эту историю… Потом. Если, конечно, мы доживем до вечера.

Ланда коротко расхохотался, обнажив белые зубы.

— Бросьте, друзья, опасности нет никакой. Мертвые ацтеки не кусаются.

…Каноэ ткнулось в берег до странности беззвучно. Сероватый туман медленно наползал от воды, он уже окутал людей по пояс. Под ногами хрустело. Круглый предмет, оказавшийся черепом, откатился в сторону. Череп явно не относился ко временам Кортеса, он выглядел свежим, на костях сохранились остатки кожи, сорванной когтями падальщиков.

— Тут был бой? — почти беззвучно прошептал Ланда.

Испанец обнажил клинок. Баррет коротко кивнул.

— Да. И наш метис явно не договаривает.

Верхняя балка ворот наполовину зарылась в почву. Каменные косяки еще держались, Баррет прошел между ними, на миг ощутив на себе тревожную магию заброшенного места. Дом из песчаника притулился у бывших ворот — возможно, когда-то он был сторожевой будкой, но контуры строения выглядели непонятными и чужими.

— Осторожно! Не ходи! — заорал Ланда, но Баррет уже шагнул в пыльную сумрачную пустоту давно покинутого жилья.

Под подошвами снова остро хрустели кости. «Сколько же их?»

Глаза Баррета уже привыкали к полумраку — он невольно присвистнул. Гроздья летучих мышей — скопище кожистых крыльев, лапок и острых зубов — облепили стены.

Баррет тронул крайнюю тварь большим пальцем — зверек не шевелился, его тельце оказалось пустым и легко крошилось от прикосновения.

Летучая мышь околела во сне и осталась висеть среди живых, мертвых или умирающих зверьков — дни, месяцы или годы, до тех пор, пока не истлеют лапки и тонкая шкурка не распадется в прах.

Припомнив повешенного Кэллоу, Баррет осторожно отдернул руку.

— Мир тебе, бродяга.

— Питер, вылезай! — доносилось снаружи.

Он, наоборот, забрался поглубже в темноту, нагнулся и поднял острый угловатый предмет…

Каменный топор, в пятне света обточенный камень отливал буро-зеленым и оказался довольно острым. Нефрит? Баррет осмотрел добычу, смахнул с лица паутину и мусор, подозрительно похожий на сухой мышиный помет, и убрал находку за пояс.

Ланда и врач с нетерпением ждали снаружи.

— Нашел что-нибудь?

— Ничего ценного.

— Скоро лес спрячет мертвые города моего народа. Пыль камня или прах старых костей — какая разница? — пробормотал метис.

Баррет вытер о плащ пыльные ладони и сплюнул под ноги.

— Мерзкое попалось местечко.

— Ополосните пальцы, сеньор Баррет, — посоветовал Франчо. — Тут неподалеку большая лужа чистой воды.

Англичанин вернулся с мокрыми руками и тщательно вытер их о край плаща.

— Ты обещал историю про Кетцалькоатля…

— Он был бог, сеньоры, не знаю, тот или не тот, который сотворил мир христиан, но выглядел он как змей, покрытый зелеными перьями.

— Змей этот, без сомнения, сам Сатана, — убежденно произнес испанец.

Зрачки Франчо сузились, теперь он словно бы смотрел сквозь европейцев.

— Бог Кецаль научил нас выращивать маис, обрабатывать драгоценные камни и строить города и к тому же дал нашим предкам календарь. Это был настоящий белый бог — такой же белый, как вы, сеньоры, а еще он имел густую бороду и шапку из шкуры ягуара на голове.