Луи Бриньон - Д'Арманьяки

Человек упал перед Филиппом на колени и, протянув вперёд руки, дрожащим голосом сказал:

– Я не виноват, это герцог Бургундский приказал… я не мог ослушаться приказа… пощадите, господин, пощадите…

– Пощадить? – охваченный безумной яростью крикнул Филипп, – ты убил моего друга, и после этого смеешь просить о пощаде, – Филипп выхватил из ножен шпагу но прежде, чем он успел сделать хоть один шаг, Жорж де Крусто подбежал к стоявшему на коленях убийце и вонзил кинжал в его спину. Он несколько раз вытаскивал его и снова вонзал. Покончив с убийцей, де Крусто, пошатываясь, подошёл к Филиппу. Они молча обнялись над телом друга.

Тело мёртвого Антуана де Вандома перенесли в замок. Веселье в городе после этого странного убийства сменилось тишиной. Люди расходились по домам, вполголоса обсуждая случившееся. Когда Коринет увидел, что во двор вносят носилки с телом, он помертвел от страха при мысли, что это может быть Филипп. Но, увидев его, живого и невредимого, испустил вдох облегчения. Пока Филипп с Жоржем де Крусто печально смотрели, как вносят тело Антуана в замок, Коринет подошёл к ним. Филипп едва взглянул на него. Поглощённый горем потери друга, он молчал, как и Жорж де Крусто. Они даже не заметили, как во дворе появился Одо де Вуален. Он молча прошёл мимо них в замок, а вскоре вышел оттуда и подошёл к ним.

– Как это произошло? – тихо, с болью спросил де Вуален.

– Антуан спас меня. Хотели убить меня, а не его. Он бросился вперёд и принял стрелу, которая предназначалась мне. Антуан пожертвовал своей жизнью ради меня, – Филипп произнёс эти слова с мукой в голосе, – я один виноват в его смерти.

– Любой из нас поступил бы точно так же, – негромко сказал Жорж де Крусто, – отдать жизнь за друга – что может быть благородней? Антуан прожил достойную жизнь и принял достойную смерть. А мы, его друзья, будем скорбеть о нём и отомстим убийцам.

– О, да, – прошептал Филипп, сжимая кулаки, – я отомщу, жестоко отомщу.

Тем временем в Париже, во дворце Сен-Поль, юный дофин вышел из апартаментов матери. У дофина был такой вид, словно он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. И действительно, едва он отошёл на несколько шагов от двери, как, к удивлению дежурного офицера, громко и заразительно захохотал. Он смеялся, проходя через длинный коридор с чередовавшимися друг за другом дверьми, которые почтительно открывала перед ним стража, также с удивлением наблюдая за необычной весёлостью наследника. Дофин немного успокоился, лишь когда оказался за пределами дворца и направил свои шаги в сторону парка, а точнее, белой беседки, что находилась далеко, в глубине парка, где они с Марией Анжуйской любили проводить каждое утро. Солнце скрылось за тёмными облаками, подул лёгкий ветер, предвестник дождя. Но дофина перемена погоды ничуть не смутила, как, впрочем, и не сказалась на его прекрасном настроении. По пути в беседку он нарвал цветов и, соорудив из них букет, переложил его в правую руку, которую тут же спрятал за спиной. Однако, желая сделать Марии приятное, дофин не учёл одного весьма важного обстоятельства. Мария была не одна. В беседке сидели её мать, кузина и брат. И вместо того, чтобы обнять Марию, одновременно вручая ей цветы, как намеревался поступить дофин, ему пришлось ограничиться поцелуем её прелестной ручки, но цветы он всё же ей вручил. Иоланта благосклонно приветствовала дофина, герцог Барский поклонился, а Мирианда присела в реверансе. Дофину нравилась'вся семья Марии. С ними он был таким, каким ни с кем никогда не был откровенным. С удовольствием заняв место рядом с Марией, он неожиданно для всех и в первую очередь для самого себя, снова расхохотался. Дофин видел удивлённые взгляды, но не смог ничего сказать, пока не отдышался от душившего его смеха.

– Прошу прощения, – наконец выдавил он из себя.

– Вы в отличном настроении, как я посмотрю, – заметила Иоланта.

– Ещё бы, – с воодушевлением ответил дофин, – не каждый день приходится наблюдать, как герцог Бургундский бродит по комнате и яростно бормочет под нос проклятия. Вы даже не представляете, мадам, до чего ж это весёлое зрелище.

Иоланта бросила на дофина недоуменный взгляд, пока он обменивался сияющей улыбкой с её дочерью. Мирианда улыбнулась, видя это немое общение и прекрасно понимая его значение. Герцог Барский хмыкнул себе под нос. От него тоже ничего не укрылось.

– Так герцог Бургундский зол? – поинтересовалась Мария.

– Зол? Да он просто в бешенстве, – самым довольным голосом ответил дофин, – герцог получил письмо от короля Англии, в котором мой уважаемый кузен отчитывает его словно неумелого юнца, – это я повторяю слова самого герцога, – счёл нужным добавить дофин, так вот Генрих обвиняет герцога Бургундского в недавних событиях, произошедших в Руане.

– Неужели герцог Бургундский тоже участвовал в этом налёте? – с явным интересом спросила Иоланта.

– Сам того не зная, мадам, – смеясь ответил дофин, – нападающие позаимствовали плащи с бургундскими гербами. По этой причине англичане приняли их за своих союзников. Прежде чем они осознали свою ошибку, Руан получил продовольствие, а люди, совершившие этот налёт, скрылись. Представляете, каково сейчас герцогу Бургундскому. Мало того, что его имя использовали арманьяки, ему ещё приходится терпеть упрёки от моего кузена – Генриха.

Дофин снова засмеялся, и на этот раз его поддержала Мария. Иоланта добродушно улыбалась, глядя на них. Мирианда встретилась взглядом с герцогом Барским. Они оба подумали об одном и том же. И герцог сделал то, что не решалась сделать его кузина, он обратился с вопросом к дофину:

– Ваше высочество, а вы часом не помните, упоминал ли герцог Бургундский имя – Санито де Миран?

– Да, ваше высочество, мне тоже весьма любопытно. Ведь де Миран – наш друг и всё, что касается этого человека, интересует нас, – Мария Анжуйская лукаво взглянула на кузину, которая поспешно отвела глаза.

– Ещё бы не слышать, – на губах дофина появилась довольная усмешка, герцог Бургундский только и повторяет: «Будь ты проклят, де Миран! Будь проклят». Он уверен, что во всех бедах, которые преследуют его в последнее время, виноват этот самый де Миран. Я не имею чести знать друга вашей семьи, – дофин продолжал, и его голос постепенно становился серьёзным, – но очень надеюсь познакомиться с ним в ближайшее время. Не говоря уже о том, что этот человек – храбрец каких мало, он, ко всему прочему, обладает даром выводить герцога Бургундского из себя. Герцог Бургундский теряет самообладание лишь при одном упоминании имени де Мирана. Насколько мне известно, во Франции нет второго такого человека, который бы мог воздействовать столь сильно на герцога Бургундского. Порой у меня даже возникает чувство, что герцог Бургундский испытывает страх перед де Мираном.