Луи Бриньон - Д'Арманьяки

Луизу больше не радовало происходящее. Она с трудом перенесла пышную церемонию венчания. Даже в церкви, глядя на то, как дофин вместе с Марией Анжуйской дают обет верности, она чувствовала щемящую тоску, сжимающую сердце. Все ей оказывали внимание, но Луизу это больше не радовало. Единственный человек, в чьём внимании нуждалась Луиза, находился рядом с другой… Луиза упрекала себя за слова, сорвавшиеся с её уст. Боже, молчание Филиппа причинило ей ещё большую боль, чем оскорбления брата. Она призналась ему в любви, а он, он даже не ответил. Луиза невыносимо страдала. Едва закончилась церемония венчания, она, не в силах выносить происходящее, уединилась в покоях, отведённых для графа и графини Арманьяк во дворце дофина.

После венчания Филипп осведомился у Шарлотты, где находится Луиза. Шарлотта ответила, что Луиза чувствует себя не очень хорошо, поэтому ушла с торжества и сейчас находится в покоях. Филипп немедля нашёл Капелюша и отправил его охранять Луизу. Даже здесь он не мог чувствовать себя в полной безопасности. Успокоившись по поводу Луизы, Филипп присоединился к пирующим. Филипп пил мало, предпочитая иметь трезвую голову, чего нельзя было сказать о Таньги и Крусто, которые уже к полуночи были совершенно пьяны и в таком состоянии отправились в город.

– Выпить за память несчастной королевы, – как выразился Таньги.

Филипп лишь посмеялся над его словами. Королева, по всей видимости, не давала Таньги покоя. Пир был в полном разгаре, когда к Филиппу подошла Мария Анжуйская. Филипп ещё раз поздравил новобрачную. Поблагодарив его, Мария Анжуйская передала просьбу матери. Иоланта хотела встретиться с графом Арманьяком. Поколебавшись, Филипп принял предложение и отправился вместе с герцогом Барским в одну из многочисленных комнат дворца, что были отведены Иоланте. После короткого обмена приветствиями Иоланта приступила к делу.

– Считаетесь ли вы нашим союзником? – задала первый вопрос Иоланта.

– Это зависит от того, что вы предполагаете сделать и кого вы имеете в виду под словом «нашим», – отвечал Филипп.

– Наша цель – возвести дофина на французской престол, – в свою очередь ответила Иоланта.

– Я считаю дофина законным наследником престола, – сказал Филипп, – и, следовательно, любой, кто считает так же, является моим союзником, однако, – добавил Филипп, – я намерен обсудить все важные вопросы, касающиеся каких-либо действий, только в его присутствии.

– Справедливо, – согласилась Иоланта и продолжила: – Я рада видеть в вас друга. Надеюсь, небольшое недоразумение, что имело место в недавнем прошлом…

– Я давно забыл об этом и не таю более обиды на вас!

– Ну что ж, – подытожила Иоланта, – надеюсь, завтра мы поговорим более основательно, а пока позвольте принести вам мои поздравления в связи с женитьбой и пожелать доброй ночи.

Филипп вернулся в зал и уже в десятый раз за весь день обошёл его в поисках Мирианды. Но её нигде не было. Лучше, чем кто-либо, он понимал, что могла чувствовать Мирианда, узнав о его браке. Так как поиски ни к чему ни привели, Филипп задумался. Дофина с Марией Анжуйской не было на торжестве. Таньги с де Крусто тоже ушли. Остальных он либо вообще не знал, либо едва был знаком с ними. И хотя его появление всегда вызывало интерес у присутствующих, он почувствовал себя одиноко.

– Скучаете? – раздался рядом с Филиппом голос герцога Барского.

Филипп понял, кому принадлежит голос, прежде чем обернулся к говорившему.

– Да, – признался Филипп и, выждав немного времени, спросил, – вы не знаете, где может быть герцогиня Мендос?

– Зачем она вам, граф?

– Я хотел бы поговорить с ней!

– Не думаю, что моя кузина захочет говорить с вами. После того, чему она стала свидетелем! – ответил герцог Барский и продолжал: – Вы сделали свой выбор и будьте довольны тем, что сумели приобрести. Кузина же сделает свой, и в ближайшее время. Я об этом позабочусь.

Филипп не нашёлся, что ответить на эти суровые слова. Он поклонился герцогу Барскому и, более не разговаривая ни с кем на торжестве, пркинул его, а затем и покинул дворец. Вокруг дворца также были накрыты столы, где пировали все те, кому не удалось попасть внутрь. Филипп увидел своих людей рядом с бургундцами. Они пировали бок о бок. Впервые они встретились лицом к лицу и не испытывали жажды убийства, а сидели за одним столом, словно добрые друзья. Филипп не стал им мешать и пошёл было за своим конём, но передумал и отправился пешком. Он вышел на площадь, где также вовсю шло пиршество и по-прежнему было полно народу. Стараясь быть неузнанным, он стал пробираться через толпу. Филипп не знал, куда направляется. Он лишь хотел уйти подальше от суеты, остаться один. Но почти все прилегающие к площади улицы были полны народа. Люди распивали вино и пели весёлые песни. В одной из них Филипп с удивлением узнал самого себя. Он побродил некоторое время по улицам, но видя, что не сможет найти уединения в эту ночь, собирался возвращаться, когда на глаза ему попалась маленькая церковь. Церковь стояла в стороне от улиц, немного возвышаясь над ними. Филиппа потянуло туда. Помедлив мгновение, он направил свои шаги в сторону церкви. Двери были открыты настежь. Невольно Филипп вспомнил давно минувшую ночь, которая изменила всю его жизнь. Но на этот раз воспоминания не остановили его, и он вошёл внутрь. Церковь выглядела весьма скромно, но отличалась чистотой и убранством. Колонны, несколько рядов скамеек, на которых сидела всего лишь одна женщина в чёрной вуали и горячо молилась. Конусообразный купол, украшенный ликами святых и различными эпизодами из их деяний. Справа от него, в нише, стояла статуя девы Марии, прямо напротив статуи Иисуса Христа. Филипп медленно пошёл по проходу. Дойдя до переднего ряда скамеек, Филипп увидел священника, в руках которого был какой-то сосуд, наполненный, по всей видимости, водой. Филипп сел на самый край скамьи возле прохода. В этот момент священник обернулся. Глядя на этого невыразительного пожилого священника с поредевшими на голове волосами, Филипп внезапно подумал, что лицо его кажется знакомым. Но где же он мог видеть этого человека? Филипп вспомнил, где он его видел, и вспомнил имя священника.

– Как поживаете, отец Себастьян?

Священник с глубоким удивлением посмотрел на молодого человека благородной наружности, который назвал его по имени. Его прихожанами были большей частью горожане. Сюда редко заходил кто-либо из знати.

– Мы знакомы? – удивление отца Себастьяна отразилось в голосе.

– Да! – последовал ответ.

Священник подошёл ближе к Филиппу, пытаясь получше разглядеть черты его лица. Но сколько он ни старался, не мог вспомнить сидящего перед ним молодого человека.