Юрий Никитин - Золотая шпага

– А надо ли это вам?

– Надо, – ответил Засядько, однако в голосе прозвучало сомнение. – Похоже, все-таки надо…

Между делами он изобрел калибромер и особый лафет для пушек, специально предназначенных для обороны крепостей. Об этом его попросил великий князь Николай, будущий император России.

Очень много приходилось работать и с орудиями, которые отливали в глиняных опоках и в земляных формах, чтобы определить изменения в металле. Папки с описаниями многочисленных опытов занимали в его библиотеке несколько полок. Особенно трудоемкой и неблагодарной была работа по переливке старых орудий, когда потребовалось узнать, сколько раз можно совершать эту операцию, сохраняя требуемую крепость металла.

В эти же дни он успел изобрести «маленькую переносную машинку для передвижения орудий самого большого калибра». Потомки назовут ее домкратом и оценят по достоинству, но сам изобретатель смастерил ее между делом для рабочих-литейщиков, чтобы хоть немного облегчить их тяжелый труд.

Друзья удивлялись неиссякаемой энергии генерала, который буквально ошеломил их фейерверком изобретений, будучи поглощен совсем другими делами.

Педантичный Внуков однажды выписал на бумажку должности, которые Засядько занимал в данный момент:

«Директор Артиллерийского училища, директор Петербургской пиротехнической лаборатории, директор Охтинского порохового завода, директор петербургского Арсенала, командир учебной артиллерийской бригады, смотритель карабинерского полка.

Кроме того, по Вашим проектам и под Вашим руководством строятся новые здания Артиллерийского училища, пиротехнической лаборатории и Арсенала. К тому же Вы делаете открытия и изобретения, которые не идут на ум и более свободным людям. Признайтесь, Александр Дмитриевич, либо Вы продали душу врагу рода человеческого, либо умеете раздваиваться. Правда, тут и раздвоение не поможет. Вы наверняка один в десяти лицах?»

Но и при такой загруженности Засядько ухитрялся выкраивать время, чтобы просматривать новинки литературы. Он выработал привычку скорочтения, и друзья часто удивлялись его феноменальной способности: генерал читал с такой же скоростью, с какой человек перелистывает страницы.

Однажды Внуков застал Засядько, углубившегося в «Литературные листки». На приветствие помощника генерал лишь небрежно кивнул, не отрываясь от чтения.

– Беллетристика? – спросил Внуков скептически.

– Да, но какая! – ответил Засядько рассеянно. – Любопытнейшая повесть… Тут есть и воздушные дилижансы, и машины для делания стихов, и воздушные десанты…

– Чушь какая-то, – отозвался Внуков неодобрительно. – Услыхали бы господин Кукольник или господин Пушкин про машину для делания стихов! Затравили бы автора эпиграммами.

– Нет, ты послушай, – оборвал помощника Засядько и стал читать вслух: – «Правда, что в физических законах мы гораздо выше древних, и если науки будут продолжаться беспрерывно в таком же множестве и с таким же рвением, то любопытно знать, что будет с родом человеческим через тысячу лет». Каково?

Внуков пожал плечами:

– Ничего не будет. Все останется по-прежнему. А почему что-то должно измениться?

– Эх ты… В мир пришла наука, и автор это хорошо понимает. А это силища, которая будет расти год от года. Послушай еще отрывок. Герои перенеслись в будущее на тысячу лет, и им объясняют: «Оттого, что наши предки без всякой предусмотрительности истребляли леса и не радели о воспитании и сохранении дерев, они наконец сделались редкостью и драгоценностью!» Кстати, в этом будущем даже монеты чеканят не из золота и серебра, которого много, а «из дубового и березового дерева».

– Впрямь чушь! – воскликнул Внуков. – Да у нас лесов-лесов… Господи! Да их хоть миллион лет руби да жги, все равно еще больше останется. О каком сохранении деревьев может быть речь?

– Гм… А вот послушай еще… «Все, что вы здесь видите на столе… есть произведение моря. По чрезвычайному народонаселению на земном шаре и по истреблению лесов все почти животные и птицы, которые прежде в таком множестве употреблялись в пищу, перевелись. Но зато море представляет нам неисчерпаемый магазин для продовольствия. После изобретения подводных судов и усовершенствования водолазного искусства дно морское есть плодоносная нива, посеянная несчетным множеством питательных растений, а воды снабжают нас в изобилии рыбами, водоземными животными и раковинами».

Возмущенный Внуков поднялся. Подводные суда! Дно морское – плодоносная нива! Чрезвычайное народонаселение на земном шаре! Господи, и эту чушь пишет здравомыслящий человек. Да в своем ли он уме?

Засядько перелистал страницы, отыскал заглавие. Это была повесть «Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке». Автор Фаддей Булгарин.

– В двадцать девятом веке, – сказал Засядько довольно. – Ишь ты! Далеко заглядывает. Путешествие во времени, воздушный транспорт…

– Это приятель Греча, который у вас часто бывает, – сказал Внуков недружелюбно. – Он сотрудничает в рылеевской «Полярной звезде» и дружит с Грибоедовым. Намекните кому-нибудь из них, пусть захватят с собой Булгарина.

– А что, – сказал Засядько, оживившись, – буду рад познакомиться с автором, который пытается заглянуть в будущее.

– Крепостные, – сказал Булгарин, глядя в окно на марширующих во дворе солдат. – В Европе их называют рабами. Так и говорят: рабство в Америке и в России. Злые языки, верно?

Он обернулся, испытующе посмотрел на Засядько. Тот поморщился, покачал головой: его карие глаза блеснули и погасли. Издатель журнала смотрел выжидающе. Александр сказал без охоты:

– Не будем играть в прятки. Знаю, почему спрашиваете. Тайное Южное общество, верно?

Булгарин смутился. Видно было, что колеблется. Наконец спросил уклончиво:

– И как вы находите этих молодых офицеров? Горячие головы…

– Горячие. Вы связываете с ними какие-то надежды? Возможно, отделение Польши? Могу порадовать, в их планах это предусмотрено.

Булгарин встрепенулся:

– Откуда вы знаете?

Некрасивое лицо его пошло пятнами, он разволновался, шагнул к генералу.

– В мои руки, – ответил Засядько невозмутимо, – попал только что принятый ими документ, естественно, случайно, в котором намечено отделение Польши и предоставление ей тех же свобод, которые будут введены в России. Так что я могу поздравить вас как поляка. Ведь вы польский шляхтич?

– Как и вы – украинский!

– Я давно уже русский офицер… – Засядько какое-то мгновение подумал и добавил: – Этих принципов придерживается Южное общество, созданное на Украине. Оно гораздо более демократичное, чем Северное. Те вообще собираются сохранить монархию. Но и те и другие – остервенелые военные… да-да, это говорю я, генерал артиллерии, но ведь я не призываю решать все проблемы стрельбой из пушек? А они требуют… в их программе действий, когда захватят власть, – завоевание Кавказа, завоевание Бессарабии, завоевание среднеазиатских стран, завоевания, завоевания… Что много крови прольется, это не пугает меня, она все время льется, но я не верю, что штыками и пушками можно что-то сделать доброе или хотя бы полезное!