Бернард Льюис - Ассасины. Средневековый орден тайных убийц

Осада и завоевание замка затянулись из-за разных уловок и маневров, к которым прибегали исмаилиты и их друзья. В самом начале выступление войска было отложено на пять недель из-за ложных слухов о возникших в других местах опасностях, которые распространяли сочувствующие исмаилитам в лагере султана. Когда местный вождь исмаилитов Ахмад ибн Атташ оказался в тяжелом положении, он получил передышку, затеяв религиозную полемику. В послании султану исмаилиты утверждали, что они добрые мусульмане, верящие в Бога и Пророка, соблюдающие Священный закон; они расходятся с суннитами только в вопросе об имамате, и поэтому султан должен заключить с ними перемирие, выдвинуть свои условия и принять их преданность. Это положило начало религиозной полемике между нападавшими и защитниками замка и между различными направлениями мысли в лагере нападавших. Многие богословы, советники султана, были готовы принять доводы исмаилитов, но некоторые из них твердо настаивали на более строгом отношении. «Пусть они ответят на такой вопрос, – сказал один из них, – если бы имам позволил вам то, что запрещает Священный закон, и запретил то, что Священный закон разрешает, вы повиновались бы ему? Если они ответят „да“, их кровь законна». Благодаря настойчивости этих ригористов полемика ни к чему не привела, и осада продолжилась.

Теперь исмаилиты попытались действовать иначе и предложили пойти на компромисс, согласно которому им отдали бы другую крепость в этих окрестностях «для защиты своей жизни и имущества от толпы». Переговоры затянулись, а в это время визирь султана приказал, чтобы в крепость были отправлены запасы продовольствия. Этот этап закончился, когда ассасин-исмаилит ранил, но не убил одного из эмиров султана, который был особенно ярым их противником. Тогда султан усилил осаду, и у защитников замка теперь была одна надежда – на договорную капитуляцию.

Вскоре была достигнута договоренность об условиях сдачи. Части гарнизона позволили уйти под защитой султана в центры исмаилитов – Табас и окрестности Арраджана. Остальные должны были перебраться в одно крыло крепости, оставив все султану. По получении вести о благополучном прибытии их товарищей в назначенные места они тоже могли выйти из замка и с разрешения султана отправиться в Аламут. В должное время была получена весть о прибытии ушедшей части гарнизона, но Ибн Атташ отказался выполнять свою часть обязательств. Воспользовавшись передышкой, он сосредоточил оставшихся людей (около восьмидесяти вооруженных человек) и оружие в отведенном им крыле крепости и приготовился биться насмерть. Защитники были побеждены, только когда предатель рассказал, что на стене выставлены лишь оружие и доспехи, которые должны были создавать видимость обороняющихся людей, а людей там нет. В финальном штурме большинство защитников погибло. Жена Ибн Атташа, надев на себя украшения, бросилась со стены и разбилась насмерть. Ибн Атташа схватили и провели по улицам Исфахана. Затем с него заживо содрали кожу, набили ее соломой, а голову отправили в Багдад.

В письме, опубликованном в честь празднования этой победы, секретарь султана достаточно цветистым слогом, принятым в документах такого рода, излагает точку зрения сельджуков на побежденного врага: «В замке Шандиз. была заложена и вынашивалась ложь. Там находился Ибн Атташ, разум которого пустился по ошибочному пути и заблудился; он сказал людям, что Путь правоверных – ложный, и стал руководствоваться книгой, полной лжи, и дал разрешение проливать кровь и забирать имущество мусульман. Даже если бы они не сделали больше того, что сделали, когда впервые прибыли в Исфахан – вероломно выслеживали и хитроумно ловили своих намеченных жертв и после ужасных пыток предавали их страшной смерти, совершили много убийств знатных придворных и выдающихся улемов, пролив неизмеримое количество бесценной человеческой крови, и много других преступлений, противных исламу. нашим долгом было бы сражаться и защищать религию верхом и на послушном, и на норовистом коне в священной войне против них… даже до самого Китая.»

Китай был, разумеется, не более чем стилистическое приукрашивание – ссылка на хорошо известное высказывание Пророка. Но наступление султана на исмаилитов распространилось до восточных и западных границ империи сельджуков. В Ираке войско, посланное в Такрит, который исмаилиты удерживали двенадцать лет, не смогло захватить его, но заставило коменданта-имаилита передать город местным арабам-шиитам. На востоке Санджар был вынужден принять меры против опорных пунктов исмаилитов в Кухистане, исход которых неясен. Приблизительно в это же время или вскоре цитадели исмаилитов неподалеку от Арранджана были захвачены, и мало что известно об их крепостях в Хузестане и Фарсе.

Но главные центры власти исмаилитов не находились ни в одном из этих регионов. Они были на севере – в замках Рудбар и Гирдкух и, в первую очередь, в огромной крепости Аламут – резиденции Хасан-и Саббаха. В 1107–1108 годах султан отправил военную экспедицию в Рудбар под командованием своего визиря Ахмада ибн Низам аль-Мулька. У визиря были свои веские причины ненавидеть исмаилитов. Его отец, Низам аль-Мульк, был их первой крупной жертвой; его брат, Фахр аль-Мульк, годом раньше пал от кинжала ассасина в Нишапуре.

Экспедиция добилась некоторых успехов и причинила много бедствий исмаилитам, но не достигла своей цели, которая состояла в захвате или уничтожении Аламута. «Он [Ахмад ибн Низам аль-Мульк] окружил Аламут и Уставанд, расположенный поблизости на берегу реки Андидж, и некоторое время они вели войну и уничтожали посевы. Затем, не имея возможности сделать что-то еще, армия ушла из Рудбара. В замках был великий голод, люди питались травой; и именно по этой причине они отослали своих жен и детей в другие места, и он [Хасан-и Саббах] тоже отправил свою жену и дочерей в Гирдкух».

Помимо отправки своих регулярных войск, султан также попытался поднять на исмаилитов их ближайших соседей и уговорил местного правителя в Гиляне напасть на них вместе с ним, но это не помогло. Позднее этот местный правитель, которого якобы оттолкнула заносчивость султана, отказал ему в помощи. Возможно, у него были другие причины. Трудное положение местных правителей Дайлама, которые находились между своими страшными и близкими соседями и могущественными, но далекими владыками, образно описал Джувейни: «По этой причине местные правители и вблизи, и вдали подвергались опасности, будь они их друзьями или врагами, и были бы ввергнуты в водоворот уничтожения – будь они их друзьями, потому что исламские цари покорили бы и истребили их, и они „лишились бы и этого мира, и мира иного“ [Коран, xxii: 11]; в то время как их недруги из страха перед его хитростью и вероломством стремились спастись в клетке защиты и предосторожности и [даже в этом случае] встречали в большинстве своем смерть».