Бернард Льюис - Ассасины. Средневековый орден тайных убийц

качествам он больше всех подходит на роль преемника, а отчасти, возможно, из веры в права законной династии – семьи Пророка. Эта группа стала известна как Shi ‘atu‘Ali – партия Али, а затем просто как Shi‘a (шииты). Со временем из-за этого возник самый серьезный религиозный конфликт в исламе.

Сначала шииты были в основном политической группировкой, поддерживавшей кандидата во власть, и не имели каких-то характерных для них религиозных догматов с большим религиозным содержанием, чем то, что было присуще самой природе исламской политической власти. Но вскоре произошли важные изменения как в составе их последователей, так и природе их учения. Многим мусульманам казалось, что исламские община и государство пошли по неверному пути; вместо идеального общества, которое видели Пророк и его первые благочестивые ученики, возникла империя, которой стала править жадная и беспринципная аристократия; вместо справедливости и равенства царили, наоборот, неравенство, привилегии и превосходство. Для многих людей, которые видели события в таком свете, казалось, что обращение к родственникам Пророка может привести к возвращению истинной, первоначальной идеи ислама.

В 656 году после убийства мусульманами-бунтовщиками третьего халифа, Усмана, Али наконец стал халифом, но его правление было коротким, омраченным распрями и гражданской войной. Когда и он, в свою очередь, был убит в 661 году, власть перешла в руки его соперника Муавия, семья которого – род Омейя – сохраняла халифат на протяжении почти целого века.

Shi‘atu‘Ali – шииты – не исчезли со смертью Али. Значительные группы мусульман продолжали хранить верность роду Пророка, в котором они видели праведных вождей мусульманской общины. Все больше и больше их притязания и поддержка, которую они вызывали, приобретали религиозный и даже мессианский характер. Идеально задуманное мусульманское государство – это религиозное государство, организованное и функционирующее по божественному закону. Его верховная власть происходит от Бога; на его монарха – халифа – возложены обязанности поддерживать ислам и давать возможность мусульманам жить достойной, добропорядочной жизнью. В этом обществе нет разграничения между светским и религиозным ни в законе, ни в отправлении правосудия, ни во власти. Церковь и государство представляют собой единое целое с халифом во главе. Там, где основа индивидуальности и единства в обществе – узы верности и долга в государстве – понимается и выражается в религиозных терминах, знакомое на Западе разграничение между религией и политикой – между религиозными и политическими отношениями и деятельностью – становится неуместным и искусственным. Политическая неудовлетворенность, которая сама, возможно, социально детерминирована, находит свое выражение в религии, а религиозные разногласия обретают политические последствия. Когда группа мусульман оказала более чем просто местное или личное сопротивление людям во власти, когда они бросили вызов существующему порядку и объединились в организацию, чтобы изменить его, их вызов носил богословский характер, а их организация стала сектой. В теократически задуманном исламском строе халифата для них не было иного пути, чтобы изобрести инструмент или сформулировать вероучение, выходящее за рамки их личных действий и их ближайших целей.

В первые сто лет экспансии ислама было много противоречий, из-за которых возникали недовольство, обиды и притязания, выражавшиеся в сектантских разногласиях и бунтах. Распространение ислама путем перехода в него из другой веры привело в исламскую общину большое количество новообращенных, которые из своей христианской, иудейской и иранской жизни принесли религиозные идеи и отношения, неизвестные первым арабам-мусульманам. Эти новообращенные хоть и были мусульманами, но не были арабами, и еще меньше – аристократами. Низкий общественный и экономический статус, установленный для них доминирующей арабской аристократией, вызывал чувство несправедливости и делал их готовыми новобранцами в различные движения, которые ставили под вопрос законность существующего порядка. Да и сами арабы-завоеватели не были невосприимчивы к такому недовольству. Благочестивые арабы осуждали мирскую суетную жизнь халифов и правящих групп; арабов-кочевников возмущала агрессия власти; и многие другие люди, страдавшие от острых экономических и общественных противоречий, которые сопровождали завоевание и накопление богатств, стали разделять обиды и надежды новообращенных. Многие из них имели традиции политического и религиозного легитимизма: иудеи и христиане верили в святость и окончательную победу царского дома Давида благодаря миропомазанному Мессии; зороастрийцы ожидали пришествия Саошияна – спасителя, который восстанет в конце времен из святого семени Зороастра. После принятия ислама их привлекли притязания представителей рода Пророка, которые обещали положить конец несправедливости существующего порядка и исполнить обещания ислама.

В превращении шиизма из группы людей в секту два события имеют особое значение, и оба стали следствием попыток шиитов свергнуть халифат Омейядов. Первую попытку в 680 году возглавил Хусейн – сын Али и его жены Фатимы, дочери Пророка. В десятый день месяца Мухаррам в местечке Карбала в Ираке Хусейн, члены его семьи и его последователи столкнулись с вооруженным отрядом Омейядов и были жестоко перебиты. В этой бойне погибли около семидесяти человек; выжил лишь больной мальчик Али ибн Хусейн, которого оставили лежать в палатке. Эта трагическая мученическая смерть родственника Пророка и волна страданий и покаяния, последовавшая за ней, добавили религиозного пыла шиитам, воодушевленным мощными токами страдания, страсти и искупления.

Второе событие имело место в конце VII – начале VIII века. В 685 году некий Мухтар, араб из Куфы, возглавил бунт от имени сына имама Али, известного как Мухаммад ибн аль-Ханафия, который, по его словам, был имамом – истинным праведным главой мусульман. Мухтар потерпел поражение и был убит в 687 году, но его движение не угасло. Когда сам Мухаммад ибн аль-Ханафия умер приблизительно в 700 году, нашлись такие, кто сказал, что имамат перешел к его сыну. Другие утверждали, что он на самом деле не умер, а скрылся на горе Радва недалеко от Мекки; оттуда в указанное Богом время он возвратится и одержит победу над своими врагами. Такого имама-мессию называют Mahdi (Махди) – «ведомый Богом по истинному пути».

Эти события послужили началом длинной череды религиозных бунтарских движений. В таком движении есть две центральные фигуры: имам, который иногда является Махди и праведным вождем и приходит, чтобы уничтожить тиранию и установить справедливость, и da‘i – «призыватель», который проповедует, а зачастую и придумывает его послание, привлекает к нему учеников и, наконец, возможно, ведет их к победе или мученической смерти. В середине VIII века одно из таких движений даже добилось временного успеха: свергло Омейядов и заменило их на Аббасидов – другую ветвь рода, к которому принадлежали и Пророк, и Али. Но в час своего триумфа халифы Аббасиды отреклись от этой секты и da‘is, которые привели их к власти, и избрали путь стабильности и преемственности в религии и политике. Последовавший крах революционных надежд дал толчок новому ожесточенному недовольству и новой волне экстремистских и мессианских движений.