Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

Не исключено, что я вообразил угрозу. Быть может, мой сын-епископ солгал? Он ловко подбил меня сбежать из Бургема якобы с целью опередить Элдреда, но что, если Элдред не придет? Вдруг Освальд просто старался убедить Этельстана, будто я на самом деле сговорился с Константином? Мое поспешное бегство будет выглядеть предательством в глазах Этельстана. Выходит, если не придет Элдред, то жди в гости куда более многочисленную армию короля, достаточно сильную, чтобы взять нас измором. Это месть сына, подумал я, коснулся висящего на груди молота и, поскольку никогда не стоит шутить с судьбой, сплюнул.

А потом пришел Элдред.

О появлении отряда мне сообщил Осви. Дружинники расположились значительно севернее Беббанбурга и наблюдали за дорогой из владений Эгила. Элдред, как я предполагал, должен был пойти следом за Эгилом, а потом, исполняя поручение Этельстана, двинуться на юг, к Беббанбургу. Не успел Осви добраться до крепости, как я уже сложил у рта ладони и крикнул своим воинам: «По местам!»

Я сочинил для Элдреда представление, и мои люди, исполнявшие отведенные им роли, поспешили приготовиться. Они предвкушали забаву, не отдавая себе отчета, что мои действия способны навлечь на Беббанбург гнев всей саксонской Британии. Большинство скрылось в своих жилищах, часть собралась в главном доме, в примыкающих к пиршественному залу палатах, но все без исключения в доспехах, шлемах и с оружием. На стенах глазам Элдреда должны были предстать всего с полдюжины, и всем этим шестерым полагалось иметь вид усталый и неряшливый. Едва Осви галопом промчался через песчаный перешеек и оказался в нижнем дворе, Ворота Черепов закрыли и заперли.

– Господин, их под две сотни, – сообщил Осви, поднявшись ко мне на стену на укрепление над внутренними воротами.

– Алые плащи?

– Алых плащей хватает, – сказал он. – Около пятидесяти.

Значит, Элдред, самопровозглашенный владетель Беббанбурга, привел с собой часть ближних дружинников Этельстана, его отборных воинов.

– Молодец! – похвалил я Осви, потом снова приставил ко рту ладони и крикнул находившемуся внизу Бергу, младшему брату Эгила и одному из самых преданных и толковых моих людей: – Ты знаешь, что должен делать?

Берг только ухмыльнулся и помахал в ответ. Я выделил ему пять человек, которые стояли рядом с ним за Воротами Черепов. Все были в доспехах, но я специально нашел для них старые кольчуги, с порванными звеньями и покрытые ржавчиной. Двор позади них был густо залит кровью и гудел от мух. Его буквально завалили забитыми и наполовину разделанными тушами. Я направился к выходящим на сушу укреплениям и укрылся в глубокой тени караулки, служившей часовым прибежищем в ненастные ночи и морозные дни. Со мной были Бенедетта и Алайна, причем последняя прямо подпрыгивала от возбуждения.

– Ты убьешь его? – спросила девочка.

– Не сегодня.

– А можно мне?

– Нет.

Я хотел еще кое-что сказать, но тут как раз появились первые всадники в алых плащах. Они ехали на усталых лошадях, растянувшись длинной колонной, и остановились в деревне, чтобы поглазеть на лежащий на другой стороне гавани Беббанбург. Что предстало их взорам? Исполинская скала в форме кита, вырастающая из берега и увенчанная стенами из могучих бревен, единственный подход к которой лежал через расположенный с юга песчаный перешеек. Какое-то время они стояли и смотрели, поджидая, пока подтянутся отставшие. Элдред впервые узрел крепость и теперь до него доходило, насколько она внушительна. Он видел мое знамя с волчьей головой, развевающееся в самой высокой точке Беббанбурга, видел и то, что людей на стенах очень мало. Я инстинктивно отступил поглубже в тень, хотя опасности, что он разглядит меня с такого расстояния, не было никакой.

– Это они, отец? – К нам подошел мой сын.

– Они. Будешь ждать их в главном зале?

– Я знаю, что делать.

– Не убивай никого без крайней необходимости.

– Фу! – с досадой воскликнула Алайна.

– С ними священники, – добавила Бенедетта. – Двое.

– Без попов никогда не обходится, – процедил я. – Если ты собираешься что-то прикарманить, всегда выгодно показать, что Бог на твоей стороне.

– Идут, – бросил сын, когда далекие всадники снова пришпорили коней и направились на юг по неровной тропе, ведущей к Воротам Черепов.

Я хлопнул Утреда по плечу.

– Хорошо поразвлечься, сынок.

– Тебе тоже, отец.

– Ступай с ним, – велел я Бенедетте.

Алайна увязалась за ней, и меня подмывало позвать ее назад. Девочка явно наслаждалась моментом. Потом я подумал, что Элдред сполна заслужил все то презрение, которым угостит его Алайна. Я снова повернулся к Воротам Черепов, как раз когда Финан с дюжиной воинов скрылся в караулке. Мы приготовились.

Я переместился на парапет стены, примыкающей к внутренним воротам, но по-прежнему не высовывался. На мне было облачение вождя: самая блестящая из моих кольчуг, шлем с оскалившимся серебряным волком на гребне, сверкающие браслеты на руках, начищенные высокие сапоги, золотой молот на груди, инкрустированный серебром пояс с висящим на нем Вздохом Змея, и все это полуприкрыто просторным плащом из медвежьей шкуры, снятым мной с убитого врага. Часовой на боевой площадке над воротами широко улыбнулся при виде меня, и я приложил палец к губам, призывая к осторожности.

– Молчу, господин!

В воздухе стоял сильный запах крови, обещавший сделаться еще более неприятным, пока дождь не промоет внешний двор.

Со стороны Ворот Черепов послышались голоса. Кто-то загромыхал по створкам, вероятно, тупым концом копья. Берг неспешно поднялся на стену. Он вполне натурально зевнул, прежде чем окликнуть пришельцев. Слов я разобрать не мог, но в этом не было необходимости. Элдред требовал дать его отряду войти, утверждая, что у него письмо от короля Этельстана к моему сыну, а Берг соглашался пропустить через ворота всего лишь шесть всадников. «Если молодой лорд Утред разрешит, – велел я ему сказать, – то милости просим, а так увольте. Шестеро, и все».

Препирательства продолжались несколько минут. Берг поведал мне позднее, что Элдред собрал своих всадников в кучу с явным намерением вломиться, едва ворота откроются пропустить дозволенных шестерых.

– Господин, я потребовал, чтобы он отвел своих ублюдков подальше.

– Он подчинился?

– Да. Но только после того, как обозвал меня проклятым безбожником-норманном.

Ворота наконец открылись, шестеро вошли, створки сдвинулись снова, а тяжелый запорный брус лег на скобы. Выражение ужаса застыло на смазливом лице Элдреда, пока его скакун осторожно выбирал путь между наполовину разделанных туш и луж запекшейся крови. Юнец с презрением поглядывал на моих растрепанных стражей. Финан, от которого требовалось только помочь закрыть ворота, если в них попытаются ворваться силой, оставался в укрытии. Последовал новый обмен репликами, которых я не мог разобрать, но на этот раз было понятно, что Элдред сердится. Он ожидал, что Утред встретит его во внешнем дворе, но вместо этого Берг, следуя моим подробным указаниям, предложил гостям пройти в большой зал. Элдред наконец уступил и спешился. Одним из его спутников был священник. Поп задрал подол рясы, пробираясь между кровью и мухами. Я развернулся и поспешил по укреплениям назад, взобрался на заднюю стену главного дома и прошел в личные палаты. Вскоре подоспел Финан.