Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

Анлаф молчал. Его претензия на трон Нортумбрии основывалась на праве родства, но в осуществлении своего права он полагался на царящий на севере хаос. Мои новости означали, что армия Этельстана искоренит этот хаос. Так что если Анлаф хочет стать королем Нортумбрии, ему предстоит сразиться с Этельстаном. Парень это понимал. И его явно не устраивали открывающиеся перспективы.

Торфинн нахмурился:

– Ты говоришь, что флот щенка идет на север?

– Да. Мы оставили его в устье Фойрта.

– Но корабли Константина прошли на запад мимо этих островов три дня назад.

Это подтверждало мои догадки: Константин, не подозревая о планах Этельстана, отправил большую часть флота досаждать берегам Камбрии.

– До них не успели дойти вести, – предположил я.

– Скамью для моих гостей, – произнес Торфинн, потом сел, хлопнул по столешнице и указал на конец высокого стола.

Анлаф наблюдал, как нас усаживают и угощают элем.

– Ты убил Гутфрита? – спросил он вдруг.

– Да, – беззаботно ответил я.

– Он приходился мне двоюродным братом!

– И ты его не любил, – напомнил я. – К тому же теперь ты получил шанс взойти на трон. Тебе следует меня благодарить.

В зале раздались смешки, быстро стихшие под сердитым взглядом Торфинна. Анлаф выдернул нож из столешницы.

– Почему бы мне не убить тебя? – поинтересовался он.

– Потому что моя смерть ничего тебе не даст. Потому что я гость в доме Торфинна. И к тому же я тебе не враг.

– Неужели?

– Все, что меня заботит, государь, – я почтил его титулом, так как он был королем Дифлина, – это мой дом. Беббанбург. Весь остальной мир может погружаться в хаос, но свой дом я буду защищать. Мне без разницы, кто сидит на престоле Нортумбрии, до тех пор, пока меня не трогают. – Я отхлебнул эля, потом взял с блюда жареную гусиную ножку. – К тому же я стар! Скоро отправлюсь в Валгаллу и повидаюсь там еще с кучей твоих родичей, павших от моей руки. Неужели ты хочешь поторопить эту встречу?

Эта реплика вызвала оживление вокруг, но не у Анлафа. Тот, не обращая на меня внимания, перешептывался с Торфинном. Тем временем арфист играл, а служанки разносили еду и выпивку. Посланец, провожавший нас до дома, жаловался на недостаток эля, но на самом деле эль лился рекой, и оживление в зале усиливалось, пока Эгил не попросил арфу. Собравшиеся разразились радостными криками, но Эгил ударил по струнам, требуя тишины.

Он исполнил песню собственного сочинения. Песню, полную битв, пропитанной кровью земли и воронов, пирующих плотью врагов. Но нигде не было сказано, кто сражался, кто победил, кто проиграл. Я слышал ее раньше, Эгил называл ее «Песнь о побоище». «Она должна послужить предупреждением о нашей судьбе, – сказал он мне однажды. – И напомнить нам, что мы все глупцы. И разумеется, глупцы от нее в восторге».

Когда смолк последний аккорд, слушатели разразились криками. Потом снова пел арфист Торфинна, но часть пирующих уже уснула, а другие выходили, шатаясь, в северную ночь в поисках ночлега.

– Вернемся на корабль? – вполголоса спросил Эгил. – Мы узнали все, что хотели.

Выяснили мы то, что большая часть кораблей Константина ушла на запад, и это хорошая новость для Этельстана, и ее следует ему сообщить. Я вздохнул.

– Значит, отходим с утренним отливом?

– И будем надеяться, что ветер переменится, – проворчал Эгил. – Если он останется юго-западным, назад плестись нам придется долго и мучительно.

Эгил встал. Он собирался поблагодарить Торфинна за гостеприимство, но здоровяк уже уснул, повалившись на стол. Поэтому мы вдвоем спрыгнули с помоста и зашагали к двери.

– Ты встречался с Анлафом раньше? – спросил я, когда мы вышли на свежий ночной воздух.

– Никогда. Но наслышан о его репутации.

– Я тоже.

– Свирепый, умный и амбициозный.

– Ну, истинный норманн, значит.

Эгил рассмеялся:

– Единственное, чего хочу я, так это сочинить песню, которую будут петь до конца времен.

– Тогда тебе следует тратить меньше времени на женщин.

– Ха! Но песня ведь будет про женщин! О ком еще?

Мы покинули селение Торфинна, неспешно прошли мимо решеток, на которых коптилось тюленье мясо, потом через поля ячменя. Облака норовили закрыть луну. Где-то позади вскрикнула женщина, раздался мужской смех, завыла собака. Дул легкий ветерок. Когда за южным берегом открылось море, мы остановились и я посмотрел на «Сперхафок».

– Мне будет его не хватать, – признался я.

– Ты его продавать собрался? – удивился Эгил.

– Нигде не сказано, что в Валгалле есть корабли, – объяснил я.

– В Валгалле будут корабли, дружище! – воскликнул он. – А еще бескрайние моря, крепкий ветер и острова, населенные прекрасными женщинами.

Я невольно улыбнулся. Звук шагов за спиной заставил обернуться. Я непроизвольно положил ладонь на эфес Вздоха Змея. За нами шел Анлаф. Заметив мое движение, раскинул руки в стороны в знак мирных намерений. Он был один. Лунный свет, проглянувший между облаков, отразился от его бледных глаз, от золота на шее, от тусклого металла рукоятки меча. На этом мече не имелось никаких украшений. То был инструмент, и, если верить слухам, этот человек владел им в совершенстве.

– Тебе следует побывать в Дифлине, Эгил Скаллагримрсон, – сказал он.

– Почему, государь?

– Мы любим поэтов! Музыку! И тебе, лорд Утред, тоже стоит приехать.

– Я не поэт, да и пение мое тебе вряд ли придется по вкусу.

Его тонкие губы приподнялись в улыбке.

– Мне хотелось бы поговорить с тобой. – Он указал на валун рядом с дорогой. – Присядем?

Мы сели. С минуту Анлаф ничего не говорил, только смотрел на «Сперхафок».

– Твой корабль? – нарушил он молчание.

– Мой, государь.

– Выглядит удобным, – процедил он. – Фризской постройки?

– Фризской, – подтвердил я.

– Чем занимается Этельстан? – спросил Анлаф резко.

– Наказывает скоттов.

– За что?

– За то, что они скотты.

Он кивнул.

– Много у него воинов?

– Тысячи две самое малое.

– А сколько он может собрать?

Я пожал плечами, потому как на этот вопрос едва ли существовал ответ.

– Тысячи четыре? А то и больше, если поднимет фирд.

– Больше, – вмешался Эгил. – Он способен собрать пять тысяч воинов без фирда.

– Согласен, – сказал Анлаф. – Этельстан разместил тысячу человек в Сестере и Мамесестере. – Норманн старательно произносил непривычные названия. – А его флот стоит в Мэрсе. Вот почему, как я думаю, Константин переместил корабли. Он ожидал вторжения в Камбрию.

– А Этельстан вместо этого нанес удар с востока.

– Что будет дальше? – Взгляд бледных глаз впился в меня.

– Как знать, государь?

Он коротко кивнул:

– Допустим, Константин уцелеет. Что тогда?

– Скотты – народ гордый, – отозвался я. – И дикий. Они захотят отомстить.