Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

– Ты их видел?

– Дым видел, господин.

– Парень, встань с колен, – буркнул я. Далеко впереди на западном горизонте виднелись только серые тучи. Это дым? Никто не скажет. – Ты говоришь, что видел дым. А еще что-нибудь?

– Народ бежит, господин. Поговаривают, что врагов видимо-невидимо.

Вот только каких врагов? Другие беглецы вели тот же сбивчивый рассказ. Страх охватил людей по западную сторону гор. Из перепуганных беженцев удалось выудить, что они идут на юг в надежде разыскать дорогу, которая приведет их в сомнительную безопасность крепостных стен Эофервика. Это наводило на мысль, что силы Константина все еще опустошают Камбрию и находятся значительно севернее мерсийской границы.

Финан согласился:

– Мерзавец определенно мог бы перемещаться быстрее. Помешать-то ему особо некому.

– Годрик и Альфгар, – напомнил я.

– У которых слишком мало воинов! Эти тупые ублюдки наверняка отступают.

– Что, если Этельстан прислал им подкрепление?

– Архиепископ бы знал об этом, ведь так?

– Вульфстан не может определиться, на чьей он стороне, – проворчал я.

– Если придет Анлаф, прелат не обрадуется.

– Константин его защитит.

– А если Константин отступает? Щелкнул Этельстана по носу и решил, что с него довольно?

– Как-то слабо верится, – возразил я. – Константин не дурак. Ему известно, что противника не щелкать по носу нужно, а выпустить ему чертовы кишки и помочиться на них.

Мы встали лагерем под Скиптоном, маленьким городком, где имелись две разрушенные церкви. В окрестностях были усадьбы данов, и местные сообщили, что большинство их обитателей ушло, отправились на запад. Вот только за кого собрались даны воевать? Думаю, они хотели присоединиться к войску Константина. Здешние поселенцы, заметив, что многие из моих людей говорят по-датски и по-норвежски, решили, будто и мы намерены сделать то же самое.

На следующий день мы пошли дальше, направляясь на юго-запад, и продолжали встречать беглецов, спешивших убраться с нашей дороги. С некоторыми мы поговорили, и они твердили в один голос, что видели дым и слышали о могучей шотландской армии. Ее численность разрасталась с каждым новым слухом. Одна женщина, за юбки которой цеплялись двое маленьких детей, заявила, что видела чужеземных всадников:

– Их были сотни, господин! Сотни!

На северо-западе продолжали громоздиться серые тучи, и я убедил себя в том, что различаю в них темные полосы дыма. Я спешил. Подгоняло меня предсказание архиепископа Вульфстана, что битва вот-вот произойдет. Все больше беженцев двигались теперь в том же направлении, что и мы. Они уже не пытались перебраться через горы, а шли на юг, к каменным стенам Мамесестера. Я выслал вперед разведчиков, чтобы проверяли дорогу, густо усеянную овечьим и коровьим пометом.

На следующий день мы добрались до Мамесестера. При нашем приближении гарнизон запер ворота, явно из опасения, что мы можем оказаться воинами Константина. Пришлось долго объяснять, что я не враг, а Утред Беббанбургский. Командир гарнизона, человек по имени Эдвин, сообщил нам первые достоверные новости со дня прибытия Сенвала в Беббанбург.

– Господин, состоялась битва, – мрачно заявил он.

– Где? Чем закончилась?

– На севере, господин. Олдермен Годрик погиб. Олдермен Альфгар бежал.

– Где именно на севере?

Эдвин махнул рукой:

– Ну где-то там, севернее.

Беглецы из разбитой саксонской армии добрались до Мамесестера, и Эдвин велел привести троих из них. Они рассказали, как Альфгар и Годрик, двое вельмож, назначенных Этельстаном олдерменами Камбрии, собрали войско и повели его на север, навстречу скоттам.

– Там был поток, господин. Мы думали, он их остановит.

– А он не остановил?

– Ирландцы обошли нас с левого фланга. Воющие дикари!

– Ирландцы?!

– Норманны, господин. У них был сокол на щитах.

– Анлаф, – опознал Эгил.

То было первое подтверждение факта, что Анлаф пересек море и мы имеем дело не с одной шотландской армией, но с объединенными силами воинов Константина и ирландских норманнов. А если Анлафу удалось уговорить правителей островов, то нам предстоит также столкнуться с ульфхеднар с островов Судрейяр и Оркнейяр. Короли севера пришли, чтобы сокрушить нас.

– Норманнов были сотни! – воскликнул один из беглецов. – Чокнутые как дьяволы!

Всех троих еще трясло после пережитого поражения. Они видели, как срубили Годрика, потом норманны искромсали его труп секирами. Альфгар, по их словам, бежал с поля боя прежде, чем битва закончилась. Удрал на коне, бросив своих воинов, окруженных шотландцами и норманнами.

– Мы тоже бежали, – признался один из парней. – У меня те вопли до сих пор в ушах звенят. У бедолаг не было шанса выжить.

– Где состоялась битва?

Этого они не могли сказать, знали только, что Годрик вел их на север два дня, нашел реку, способную, по его представлениям, задержать захватчиков, и погиб.

– У него осталась вдова, – уныло промолвил Эдвин. – Бедняжка.

Про Этельстана Эдвин ничего не слышал. Он уговаривал меня остаться в Мамесестере и пополнить моими людьми гарнизон, потому что полученный им приказ велел удерживать город любой ценой. Без сомнения, подобный приказ получили все бурги по северной мерсийской границе. Только вот мне следовало выяснить, где находится Этельстан и куда направляются Константин и Анлаф. Намереваются они нанести удар на восток, в сердце Мерсии? Или продолжат идти на юг?

– На юг, – сказал Эгил.

– Почему?

– Если Анлаф здесь…

– А он здесь, – угрюмо вставил Финан.

– Они захотят держаться неподалеку от моря. Флот Анлафа будет снабжать их провизией.

– Провизии и так полно! – отмахнулся я. – Урожай выдался богатым.

– А еще Анлафу нужен путь к отступлению, если дела обернутся скверно, – добавил Эгил. – Он не захочет отрываться от своих кораблей.

Это звучало убедительно, хотя, если Эгил прав, то непонятно, как поступит Анлаф, когда союзники доберутся до Сестера. Побережье там круто поворачивало на запад, к Уэльсу, и если он пойдет дальше на юг, то потеряет связь с флотом.

– Сестер, – предположил я.

Эгил недоуменно посмотрел на меня:

– Сестер?

– Вот куда они идут. Взяв Сестер, союзники смогут использовать его как опорный пункт, а также откроют себе дорогу в сердце Мерсии. Они направляются на Сестер.

Иногда бывает так, что идея возникает словно ниоткуда. Причина тому – чутье. Оно вырабатывается за годы, проведенные в кольчуге и в «стенах щитов»? Или я подумал, как поступил бы сам на месте Анлафа или Константина? Мы не знали, куда идут враги, не знали планов Этельстана. Я понимал только, что за стенами Мамесестера не добьюсь ничего.

– Отряди гонца на юг, – приказал я Эдвину. – Поручи ему найти Этельстана. Пусть передаст королю, что мы идем к Сестеру.