Наталия Сотникова - Строптивые фавориты

После гибели Эми Робсарт Елизавета как-то заявила:

— Про меня говорили, что я не выхожу замуж, потому что влюблена в графа Лестера, и не выйду замуж, потому что у него есть жена. Хотя теперь у него нет жены, я все еще не замужем…

Действительно, примерно в эту пору у Дадли появился первый серьезный соперник, сэр Кристофер Хэттон (1540–1591). Он был сыном провинциального дворянина, обучался в Оксфорде, но оставил его, не получив степень, и поступил в «Иннэ Темпл» — самую старую и известную корпорацию барристеров [15] Barrister — адвокат, имеющий право выступать в судах высшей инстанции (англ.). , где ученики набирались ума-разума у опытных юристов. Хэттон был высок, красив, хорошо сложен, и судьба не стала медлить с его вступлением на стезю исключительных возможностей. В 1561 году он исполнял роль церемониймейстера на празднестве, устроенном в корпорации, и его танцевальное мастерство в исполнении гальярды [16] Гальярда — бальный танец чисто итальянского происхождения в быстром темпе, основным элементом которого являлся высокий прыжок. Исполнение танца требовало известной виртуозности, ибо мужчины танцевали его, не снимая шляпы с головы и придерживая левой рукой шпагу. Сохранилась картинка, изображающая королеву Елизавету, танцующую гальярду. Было множество вариантов этого танца, любопытно название одного из них: «La traditore my fa morire» — «Изменщица доводит меня до смерти» (итал.). привлекло внимание Елизаветы. Виртуоз тут же был обласкан ее вниманием, и на молодого человека посыпались все знаки королевской милости.

Новый фаворит несколько отличался от первого. Если Дадли не смог изжить в себе черты отчаянного рубаки, привитые ему воспитанием, подобающим сыну крупного феодала, то Хэттон принадлежал к когорте первых серьезных адвокатов Англии. Несмотря на внешность утонченного щеголя, это был умный и образованный человек, исполнявший при королеве роль литературного секретаря. Кроме того, мужчина был убежденным холостяком и ярым приверженцем протестантской церкви. Уже говорилось, что Елизавете не нравились епископы, состоявшие в браке. Поэтому, когда Хэттон возжелал заполучить в собственность местечко Или с особняком, принадлежавшим женатому епископу, доктору Коксу, королева без малейшего промедления приняла решение передать его своему фавориту. Доктор Кокс, естественно, заупрямился, но королева безо всяких церемоний направила ему письмо следующего содержания:

«Гордый прелат, вы знаете, кем вы были до того, как я вас сделала тем, кем вы являетесь теперь. Если вы немедленно не выполните мое требование, клянусь Богом! — я лишу вас сана».

Епископ был человеком с развитой деловой жилкой, хорошо нагревшим руку на конфискации собственности католической церкви, что, несомненно, было известно королеве. Она имела обыкновение изрекать во всеуслышание:

— Мои епископы — шайка мошенников, — и беззастенчиво трясла с них деньги.

В 1572 году Хэттон стал капитаном лейб-гвардии, корпуса стражей королевской особы из 60 человек, известных под чисто английским названием йомены. В 1577 году его произвели в рыцари. Елизавета в исключительной мере доверяла Хэттону, называя его либо своей «овечкой», либо «бараном-вожаком». В 1587 году Хэттон стал лордом-канцлером и в качестве такового председательствовал в палате лордов и суде лорда-канцлера, об ту пору верховном суде Англии. Он входил в число комиссаров, признавших Марию Стюарт виновной в государственной измене, и приказал направить предписание по ее казни в замке Фотерингей. Современники свидетельствовали, что, хотя он не обладал глубокими познаниями в законах, но при слушании дел вел себя «разумно и справедливо».

Как это ни странно, но Дадли и Хэттон вполне мирно ладили друг с другом. Это являло собой некоторый образец рыцарского поведения, которому, к сожалению, не следовали будущие поколения фаворитов. Разумеется, оба прекрасно осознавали, что королева не потерпит борьбы между ними и попыток оспаривать ее волю. Любопытно, что Елизавета сама уравновешивала свою привязанность к фаворитам, именуя Дадли своими «глазами», а Хэттона — «веками».

Елизавета считала, что перед ней стоит неразрешимая дилемма: она могла выйти замуж только за особу королевских кровей, но все претенденты были иностранцами, навязать англичанам чужеземца было бы непростительно. Стать женой англичанина означало соединиться в браке со своим подданным, что было ниже достоинства королевы. Поэтому она все чаще заводила речь о том, что желает сохранить свою девственность и остаться матерью отечества.

В 1563 году Дадли был предложен в мужья Марии Стюарт, и та дала свое согласие при условии, что Елизавета назначит ее своей наследницей. Собственно, именно в 1564 году Дадли пожаловали титул графа Лестера, чтобы придать ему более высокий статус для женитьбы на королеве Шотландии. Однако Елизавета поставила условие, что после венчания Мария и Дадли должны проживать при английском дворе, ибо королева не могла отказаться от привычки неотступно держать фаворитов при своей особе. Это неприятно удивило Марию, но Дадли отказался от столь высокой чести и даже стал поддерживать кандидатуру лорда Дарнли, будущего супруга Марии. Затем Дадли пытались женить либо на немецкой, либо на французской принцессе, дабы он перестал противодействовать замужеству Елизаветы с иностранцем. В период с 1565 по 1578 год таких кандидатур было предложено четыре, но Дадли ловко избегал брачных цепей. Постепенно он начал понимать, что брак с Елизаветой невозможен. Рассказывают, что во время одной из ссор со своим фаворитом разгневанная Елизавета выкрикнула:

— Здесь должна быть только одна повелительница и никакого повелителя!

Раз уж здесь было упомянуто имя Марии Стюарт, то стоило бы немного рассказать об этой печальной странице в славном правлении Елизаветы. У ее отца, Генриха VIII, была старшая сестра Маргарет, которую выдали замуж за короля Шотландии Иакова IV Стюарта с целью укрепления союза между двумя королевствами. Исконно благие намерения кончились войной и гибелью супруга в битве при Флоддене; сын, король Иаков V, скончался не достигнув и 30 лет, оставив наследницей крошечную дочь Марию. Мать девочки, происходившая из могущественного рода французских герцогов Гизов, отправила малышку на воспитание ко французскому двору, где ее в 16 лет выдали замуж за наследника престола. С одной стороны, жизнь Марии складывалась сказочно удачно: шести дней от роду она унаследовала корону Шотландии, в 16 лет — коронована королевой Франции, правда, пробыла ею недолго, ибо болезненный Франциск II через год скончался. Ей, воспитанной в католической вере, пришлось возвратиться в Шотландию, которая к тому времени стала протестантской.