Сергей Горбатых - Исполнитель. Книга 2

– И всё? – «Щипцы» стоял, как будто бы его пришибли чем-то тяжелым.

– Он, очевидно, был уверен, что я начну возмущаться, ругаться и выкину его из кабинета. Но я вёл себя более, чем корректно и со всем согласился. – Засмеялся про себя Мальцев, – ну если не хочешь уходить, то оставайся! Будем работать!

– Да не… Я лучше пойду. – Фернандо засопел и вышел.

Из всех рабочих Александра в профсоюз не вступили только двое человек: Хавьер и его сын Серхио.

– Я подчиняюсь только настоящему хозяину! Тот, кто мне платит деньги. Ещё одного хозяина не хочу. Он ведь вместо зарплаты будет только мешать мне делом заниматься: своим языком, как метлой мести. – Сказал Хавьер и Серхио его поддержал.

В феврале 1945 года Мальцев, Мария и Каталина уехали в провинцию Мендоса, чтобы провести отпуск.

За день до отъезда Александр встретился с Петраускасом и вручил тому информацию, полученную накануне от агента «ДИМа».

«Начались секретные переговоры между вице-президентом Аргентины Х.Д. Пероном и новым государственным секретарём США Нельсоном Рокфеллером.

Перон оказался прагматиком. Оставив в стороне свои националистские убеждения и преклонение перед Адольфом Гитлером, он пообещал разорвать дипломатические отношения с Германией и её союзниками с последующим объявлением им войны в случае снятия с Аргентины экономических санкций, наложенных США.

Также Перон обязался изъять собственность и финансовые средства у тех немецких банков и предприятий, которые сотрудничали с нацистским режимом.

Нельсон Рокфеллер обещал дипломатическое признание аргентинского военного правительства».

Провинция Мендоса со своими виноградниками, плантациями оливок, садами абрикосов и персиков поразила Мальцева и Марию. Каталина была в восторге от вершин Анд, покрытых ослепительно белым снегом.

Горные реки, чистый воздух, приветливые люди и повсюду дешёвые, и вкусные фрукты и овощи.

– Я бы осталась здесь жить. – Призналась Мария.

– Я тоже! – согласился Александр, – куплю виноградник, большой погреб для хранения бочек с вином, а также плантацию оливок.

Он так загорелся этой идеей, что поехал в одну из ближайших инмобилярий. Здесь Мальцеву показали, что находилось в продаже. 50 гектаров виноградников, тянувшихся узкой полосой вдоль горной реки с прозрачной ледяной водой. Большой дом под черепичной крышей, винодельческий цех, глубокий погреб площадью в 1000 квадратных метров.

«Цена вполне доступная! – загорелся Александр, – продам автомойку. Ещё есть накопления в сейфе в Банко Насьон. Не знаю сколько, но хватит, думаю. Автомобили в салоне можно продать! Хватит! Это же мечта… – и вдруг…»

Мальцев вспомнил кто он на самом деле! «Он же не Пабло Мачадо, в образ которого Александр так хорошо вжился, а Мальцев Александр, офицер НКВД, советский разведчик! А деньги, которые он заработал, на самом деле принадлежат не ему, а Советскому Союзу!»

– Пабло, что тебя сказали в инмобилярии? – с нетерпением спросила Мария, когда он вернулся. – Можно купить? Или цены огромные?

– Ты знаешь, любимая, цены вроде бы не очень высокие… Но мне не хватает. Надо ещё поработать и накопить денег. – Ответил Александр и больше никогда не возвращался к этой теме.

– Не огорчайся! Надо значит подождать. – Мария поцеловала его ласково в губы. – Купишь! Только не забудь меня с собой взять сюда.

Окончился шумный и весёлый праздник «Окончание сбора винограда», и они вернулись в Буэнос Айрес.

В первый же день работы к нему пришёл «профсоюзный вождь» Фернандо Очоа.

– Слушай, Пабло, согласно закона, не помню номера, но это и неважно! Важно то, что ты должен платить за сверхурочные часы. Ведь этого ты не делаешь? – от собственной значимости у «Щипцов» надулись губы.

– Да, Фернандо, я не плачу сверхурочные, но каждый месяц вы все получаете солидные премиальные. Что говорит закон по поводу премий?

– Не знаю. – Признался Очоа.

– Вот узнай, а затем решайте все вместе, что вы хотите получать: премии или деньги за переработку. – Посоветовал Александр.

– Хорошо, – согласился тот. – Ну я пойду?

– Давай! – кивнул головой на дверь Мальцев.

26 марта все утренние газеты поместили на своих первых страницах заголовки, напечатанные большими буквами: «Аргентина вступила в войну».

Ниже приводился текст заявления президента Фаррелла о том, что Аргентина отказывается от своего нейтралитета и разрывает дипломатические отношения с Германией и Японией, а также объявляет им войну.

Был апрель… Шли жестокие бои за Берлин. Александр каждый день читал утренние и вечерние выпуски газет. В кабинете и дома у него постоянно был включён радиоприёмник.

– Осталось совсем немного! Совсем! – с какой-то радостным ожиданием думал он.

5 мая, около 10 часов утра, Мальцева вызвал к себе Петраускас.

– Заходите, Пабло! Проходите! Заходите! – инженер пребывал в каком-то жутко возбуждённом состоянии, – проходите!

– Что это с ним? – встревожился Александр.

– У нас с вами великая радость! – воскликнул Николай Николаевич, когда он были уже в комнатёнке.

– Берлин взяли?! – подпрыгнул на месте Мальцев.

– Берлин вот-вот возьмут! Остались часы или даже минуты до падения гитлеровской столицы. Хочу вам сообщить, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30.04.45 я и вы, мы вместе, были награждены орденами Отечественной войны первой степени!

Александр вытянулся по стойке смирно:

– Служу

– Да вы присядьте! Присядьте! – не дал ему ответить, как полагается, Николай Николаевич. – Надо бы как-то это дело отметить? Как вы смотрите? – нерешительно предложил он.

– Так поехали в ресторан! – не думая, сразу же сказал Мальцев. – Вы чертёжник, а я ваш клиент. Мы что ни разу не можем пообедать? Это же не противоречит правилам конспирации? Я так, лично, полагаю…

– Что же, думаю, вы правы! – после короткой паузы ответил Петраускас.

– Я знаю ресторан, где готовят самое лучшее бифе на париже! С шампиньонами – это настоящее объедение! – Александр поднял вверх большой палец правой руки.

– Мясо? Мясо… нет. Только не мясо! – поморщился Николай Николаевич, – каждый день…

– А рыбку хотите? – предложил Александр.

– Рыбу? Да! Конечно! Я уже и вкус её забыл. – Признался Петраускас.

Мальцев привёз своего начальника в «Испанский клуб», что на улице Бернардо де Иригоен.

– Ох ничего себе! – восхищённо прошептал Николай Николаевич, рассматривая стены, потолки, колонны с лепниной и позолотой. – Смотри, даже фрески есть! А люстры бронзовые так начищены, что глаза слепнут! – крутил он своей наголо бритой головой.

– Вот меню. Я рекомендовал бы вам салат из осьминогов, вареный картофель и…