Владимир Лота - ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

Операция «Багратион» по замыслу имела гигантский размах. Для ее осуществления требовалось огромное количество вооружения, боеприпасов, горючего и продовольствия. «По предварительным расчетам Генштаба, — писал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своей книге “Воспоминания и размышления”, — для обеспечения операции “Багратион” в войска надлежало направить 400 тысяч тонн боеприпасов, 300 тысяч тонн горючего и смазочных материалов, до 500 тысяч тонн продовольствия и фуража. Нужно было сосредоточить в западных районах четыре общевойсковые армии, две танковые и воздушную армии, а также соединения Войска Польского. Кроме того, Ставка передала фронтам из своего резерва пять танковых, два механизированных и четыре кавалерийских корпуса, десятки отдельных полков и бригад всех родов войск и перебазировала одиннадцать авиационных корпусов.

Все это следовало доставить с большими предосторожностями, чтобы не раскрыть подготовку фронтов к наступлению. Для успеха предстоящей операции это было очень важно, так как, по данным нашей разведки, главное командование немецких войск ожидало первый летний удар с нашей стороны на Украине, а не в Белоруссии».

Сведения о том, что «главное командование немецких войск ожидало первый летний удар с нашей стороны на Украине, а не в Белоруссии», поступили в Центр от генерал-майора И. А. Склярова и полковника Н. И. Никитушева. Возможно, именно эта информация и была учтена Ставкой ВГК при выборе времени и места нанесения Красной армией главного удара по германским войскам летом 1944 года.

Поздно вечером 1 июня 1944 года в офисе вице-адмирала Николая Харламова, начальника советской военной миссии в Лондоне, зазвонил телефон. Адмирал поднял трубку. Звонили из имперского Генерального штаба. Дежурный офицер передал Харламову приглашение фельдмаршала Аллена Брука [324] Аллен Брук был назначен начальником имперского Генерального штаба в конце 1942 года, заменив на этой должности фельдмаршала Дилла, который был направлен начальником английской объединенной штабной миссии в Вашингтоне. прибыть на заседание комитета начальников штабов.

Харламов познакомился с Бруком в ноябре 1942 года. Брук был назначен на должность начальника имперского Генерального штаба, когда под Сталинградом завершался разгром немецкой группировки. В те дни Харламов получил указание из Москвы проинформировать британское руководство о намерении советского командования окружить и уничтожить 6-ю армию фельдмаршала Паулюса.

Тогда, в ноябре 1942-го, Харламов тоже прибыл в имперский Генштаб поздно вечером. Он проинформировал Брука и присутствовавших на встрече начальников штабов ВВС и британского флота о ситуации, сложившейся под Сталинградом. Однако британские военачальники скептически отнеслись к сообщению Харламова о том, что армия Паулюса будет окружена и уничтожена. Брук тоже высказал сомнение в возможности окружения такой большой группировки противника.

События, которые произошли в ноябре — декабре 1942 года под Сталинградом, изменили мнение британского верховного командования о боевых возможностях Красной армии.

После разгрома немцев под Сталинградом Харламов еще несколько раз встречался с фельдмаршалом Бруком. Как правило, все встречи происходили во второй половине дня. 4 июня 1944 года Брук ждал Харламова в 22 часа. Харламов понял: предстоит важный разговор, иначе бы Брук не стал его беспокоить.

Через несколько минут машина, в которой находились вицеадмирал и сопровождавший его офицер, мчалась по мокрым лондонским улицам. Только что прошел дождь, Харламов приказал водителю сбавить скорость. Он придерживался правила: прибывать на встречу с высшими военными чинами Британской империи в точно назначенное время. До встречи с Бруком оставалось еще пятнадцать минут.

Машина подъехала к мрачному серому зданию. Харламов вошел в затемненный парадный подъезд. Его встретил адъютант — морской офицер, который провел советского адмирала на третий этаж, где находилась комната заседаний. Адъютант, открыв массивную дубовую дверь с медной ручкой и гербами Британской империи, четко назвал фамилию прибывшего советского адмирала. Харламов вошел. За длинным столом сидели фельдмаршал А. Брук, главный маршал авиации Ч. Портал, адмирал флота Э. Каннингхэм, их помощники и переводчики.

Харламов сел за стол. Несколько секунд в зале сохранялась тишина. Харламов смотрел на Брука. Фельдмаршал молчал. Тишину, предвещавшую нечто необычное, прервал адмирал флота Эндрю Каннингхэм. Обращаясь к Харламову, он сообщил о том, что союзники через два дня начинают операцию «Overlord».

Новость действительно была чрезвычайно важной. Согласовав с английскими генералами свои действия, Харламов сообщил о решении союзников в Москву, где ожидали этого более двух лет. Уже два года Красная армия, неся тяжелые потери, сдерживала натиск германских армий, которые рвались к Москве, Ленинграду и в южные районы России. Победы под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге переломили развитие событий на советско-германском фронте. Харламов знал, что летом 1944 года Красная армия нанесет по германским войскам новый удар, который может окончательно лишить германское командование стратегической инициативы. Союзники это тоже понимали. Настало время и англо-американцам совершить бросок через Ла-Манш. Надо было спешить. Иначе Красная армия могла и своими силами покончить с Гитлером и его союзниками.

Донесение Харламова было немедленно доложено заместителю начальника Генерального штаба генералу армии Антонову. Он знал, что операция союзников должна была начаться 31 мая. Об этом Антонову сообщили военные атташе США и Англии на встрече в конце апреля в Генеральном штабе. День открытия второго фронта союзниками приблизился и стал реальностью. Наступал новый этап войны. Антонов знал, что тот, кто вынужден воевать на двух фронтах, обречен на поражение. Разгром фашистской Германии стал неизбежен.

Генерал считал, что участие Харламова в операции союзников было необходимым. Красная армия и военно-морской флот еще не имели опыта проведения совместных операций такого масштаба, как «Overlord». Вице-адмирал Харламов мог лично участвовать в крупной совместной операции с силами флота, сухопутных войск и авиации. В будущем этот опыт мог бы весьма пригодиться.

Количество войск, предназначенных для переброски через Ла-Манш, союзники держали в строжайшем секрете. Процесс подготовки к вторжению тоже являлся военной тайной. 10 марта 1944 года английский военный кабинет принял постановление, по которому въезд и выезд населения из районов, имевших отношение к исходной позиции, без разрешения властей был запрещен. Были отменены отпуска для всех военнослужащих; дипломаты всех стран, кроме СССР, США и доминионов, не могли покидать Великобританию без специального на то разрешения. Они также не могли посылать или получать через курьеров, по телеграфу или диппочтой непроверенные цензурой сообщения.