Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

Медики соглашались в том, что с точки зрения сексуальных переживаний женщины делятся на три группы. У первой группы сексуальное влечение выражено слабо или вообще отсутствует, для второй группы, самой многочисленной из трех, характерно умеренное сексуальное влечение, а третья группа, самая малочисленная, находилась во власти бурных страстей. Даже такие авторы, как доктор Хоу, который в целом подозрительно относился к женской сексуальности, время от времени отмечали стремление женщин к удовольствию и признавали, что оргазмы существуют, по крайней мере у некоторых женщин. Доктор Хоу подробно останавливался на существовании секс-игрушек, предназначенных специально для женщин, и отмечал: «Беспринципные посредницы продают их ученицам школ и другим, желающим оградить себя от всех неприятностей, связанных с обычными половыми контактами». К середине века на смену деревянным и кожаным игрушкам пришло современное резиновое дилдо — более удобное и гигиеничное, это устройство пережило тихий всплеск популярности. Таким образом, женское самоудовлетворение в викторианский период обсуждалось довольно активно, хотя и не в таких масштабах, как мужское. Женский аутоэротизм считался менее распространенным и менее вредным для организма, чем мужское «злоупотребление», поскольку девушка, хотя и унижала этим свое нравственное достоинство и, как отмечали некоторые комментаторы-мужчины, портила себе будущее наслаждение от «настоящего» полового акта, при этом не растрачивала свою жизненную силу так, как мужчина.

Доктор Оллбатт, написавший «Настольную книгу жены» (The Wife’s Handbook), подчеркивал, что во время секса муж и жена должны находиться в хорошем расположении духа. Это укладывалось в рамки давних и крайне противоречивых представлений о том, что психическое состояние обоих родителей в момент зачатия способно определить характер будущего ребенка. Например, считалось, что от секса в пьяном виде дети рождаются грубыми и глупыми, а дети, родившиеся в результате насилия, будут жестокими. Дети, зачатые без любви, будут поступать в дальнейшей жизни холодно и жестоко, а если женщина вела себя пассивно, дети родятся ленивыми и медлительными. Вместе с тем излишнее сладострастие тоже не приветствовалось — от этого рождались буйные дети, не способные себя контролировать. Идеальным считалось такое зачатие, когда оба родителя соединялись в любви, уважении и удовольствии и не теряли самообладания.

Это было лишь одно из сохранившихся с давних времен представлений о сексе. В начале викторианского периода многие продолжали, как встарь, считать, что в девичьи годы женская сексуальность дремлет и ее пробуждает только муж в первую брачную ночь. С этого момента в женщине просыпается сладострастие и ее сексуальное влечение становится больше, чем у мужчины. Она нуждается в строгом мужском контроле, и в обязанности мужа входит следить за сексуальным поведением жены. Приведенные выше комментарии Уильяма Коббетта о первой брачной ночи вторят этим давнишним убеждениям. Идеальная невеста была скромной, наивной и девственной и искала не столько физической, сколько эмоциональной близости со своим женихом. Интенсивное культурное давление заставляло женщин скрывать интерес к сексу до брака. После вступления в брак такие удовольствия становились культурно приемлемыми, и женщина могла раскрепоститься и перестать сдерживать свои желания. Королева Виктория, как известно, наслаждалась активной и взаимно приятной сексуальной жизнью с принцем Альбертом. В записке лорду Мельбурну она назвала свою первую брачную ночь «отрадной и изумительной», а в своем дневнике записала, что тогда они «почти не спали». В других источниках, хотя в целом все они изъясняются довольно осторожно, многие замужние женщины писали о том, что интимная близость доставляет им удовольствие. В 1840-х годах, несмотря на 10 детей и 20 лет в браке, Генриетта Мария, супруга лорда Стэнли из Олдерли, в отсутствие мужа жаловалась в письмах к подругам на свою «холодную постель». Десять лет спустя Айзек Холден и его вторая жена Сара (урожденная Сагден) тоже были вынуждены терпеть долгие периоды разлуки, пока Айзек был занят бизнесом, и она писала мужу, что скучает по нему и мечтает о том, как они «сплетутся в объятиях».

Науке предстояло опровергнуть комплекс традиционных представлений о сексе и в более серьезном вопросе. Раньше считалось, что для оплодотворения яйцеклетки женщина обязательно должна испытать наслаждение. В качестве доказательства этой мысли приводили тот факт, что мужской оргазм неизменно сопровождается эякуляцией. В 1814 году Самуэль Фарр писал в своем пособии для юристов: «Без сладострастного волнения и плотского наслаждения любовным актом никакое зачатие, вероятно, невозможно». Однако в 1850-е годы врачи в целом согласились признать, что женщина способна зачать, не испытывая оргазма и вообще не получая удовольствия от происходящего. Было обнаружено, что женщина может забеременеть даже после изнасилования. И хотя эти новые представления помогли некоторым женщинам добиться справедливости и получить сочувствие в своем тяжелом положении, самым заметным результатом этих открытий стало усиление общественного давления и требование, чтобы женщины вели себя как бесполые создания не только в девичестве, но и в браке.

Отношение к страсти тоже постепенно изменилось. Доктор Джордж Нэфи в своей работе «Физическая жизнь женщин» (The Physical Life of Women; 1869) сообщил, что некоторые женщины начали открыто гордиться своим отвращением к сексу и равнодушием к любовным переживаниям. В некоторых случаях страсть даже в рамках брака считалась признаком распущенности, что нередко становилось источником непонимания и расстройства для многих пар. Мэри Сиджвик, которая в 1859 году вышла за преподобного Бенсона, признала, что ее представление о себе как о чистой и добродетельной женщине в сочетании с верой супруга в ее «скромную чистоту», во многом послужили причиной всех трудностей их медового месяца: «Как я плакала в Париже!.. эти ночи!»

О власти бесполого идеала косвенным образом свидетельствуют слова писателя Чарлза Кингсли, высказанные им перед встречей и свадьбой с Фанни Гренфелл в 1844 году. Он требовал, чтобы будущая жена «могла разделить со мной все мои страсти» и не была «бесстрастным и равнодушным ангелом». С середины столетия, когда стремление к женской «чистоте» стало устойчивым, представления изменились: теперь уже не мужчины должны были контролировать избыточную сексуальность жен, а женщин призывали ограничивать и сдерживать сексуальные порывы мужей. Мэри Бенсон на склоне лет осознала, что ее муж Эдвард выбрал ее себе в жены в том числе и для того, чтобы уберечь себя от ошибок в любви. Ведь он знал ее с тех пор, как ей было семь лет, и женился на ней, когда ей исполнилось 18 (ему в это время было 30). Он полагал, что ее «скромная чистота» послужит препятствием для его мощного либидо.