Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

Но нежданно-негаданно помощь пришла от другого принца.

Эдуард, его королевское высочество принц Уэльский, красавец, сын короля Георга V и королевы Марии Английской, был наследником престола самой уважаемой и сильной монархии на Земле. В тридцатые годы он был, несомненно, популярнее всех своих сверстников из других правящих домов; и Европа, и мир видели в нем настоящего сказочного принца. Он очень любил живописные горы Австрии, ее чистые, как хрусталь, озера и сказочно красивые города, поэтому предпочитал отдыхать именно здесь, а вслед за ним издалека, порой даже из Америки, тянулись богатые туристы. В середине тридцатых годов он почти единолично спас австрийский туризм. Когда он приехал вместе с Бесси Уоллис Уорфилд Симпсон, своей любовницей-американкой, и ее рогатым, но снисходительным мужем, тут как тут оказалась и американская пресса [525] В книге Алистера Кука «Шесть человек» (Six Men), напечатанной в 1977 г., утверждается, что американские журналы Time и News Review иногда приходили в Англию «с двумя-тремя вырванными страницами»: это английская цензура не давала публике читать новости об Эдварде и миссис Симпсон. .

В венских кофейнях и американских газетах смаковалась любая сплетня о каждом передвижении несвятой троицы. Только в британской прессе глухо упоминалось, что визит Эдуарда был «неофициальным, с целью отдыха» [526] Zeigler, Philip . King Edward VIII, 182. Knopf, New York, 1991. . Официальное сообщение невольно вышло ироничным. Занятия самого завидного холостяка в мире приятно отвлекали от удручающих экономических и политических новостей, но задавали работу МИ-6, британской службе разведки [527] Sebba , 217. .

Британский принц любил Адольфа Гитлера, несмотря на то что по всей Германии фюрер жег книги, преследовал политических противников, распространял антисемитизм. Наследнику престола конституционной монархии запрещалось высказываться на политические темы, но однажды он все-таки воскликнул: «Не нам вмешиваться во внутренние дела Германии, (идет ли речь) о евреях или чем-то еще» [528] Ibid. .

Миссис Симпсон добавляла проблем. Британская разведка опасалась, что эта дама работает на нацистскую Германию. Посол Мессерсмит быстро вошел в ближний круг Эдуарда и решил, что она «обаятельна и умна» [529] Messersmith Papers, December 6, 1936. . Он не был наивен. Путь к сердцу Эдуарда лежал через его любовницу.

14 июля 1934 г., сразу же после тридцать третьего дня рождения Софии Ностиц-Ринек, Энгельберт Дольфус пал жертвой неудачного государственного переворота, организованного нацистами. В своей конторе он лежал с двумя пулями в шее, медленно истекая кровью рядом с дворцом Хофбург. Его убийцы не позвали к нему ни врача, ни священника, хотя он просил об этом. Через три четверти века сын Максимилиана Георг, австрийский дипломат, вспоминал о том, что тогда чувствовал:

То было мое первое политическое воспоминание, полнейший и страшный шок: этого хорошего человека убили. Он был предан своей родине, старался ее спасти. Мы очень им восхищались, потому что он взял страну в свои сильные руки. Он не боялся, не боялись и мы. Пока он был жив, мы чувствовали себя в безопасности [530] Hohenberg, Georg Duke of (герцог Георг Гогенберг). .

За день до гибели Дольфус сказал заместителю мэра Вены Карлу Винтеру, что, по его мнению, Австрию спасло бы только скорейшее восстановление конституционной монархии с Отто Габсбургом во главе [531] Millard , 137. . Пришедший после Дольфуса Курт Шушниг, тоже монархист, был поклонником Франца-Фердинанда и его сына Макса. В мемуарах Шушниг рассказывал, что ему, тогда шестнадцатилетнему школьнику, запомнилось о сараевском убийстве. После смерти Дольфуса ощущение «неимоверной катастрофы», скорее всего, испытывал не только он один: «Мы, австрийские мальчишки, привыкли смотреть на эрцгерцога Франца-Фердинанда как на живое воплощение своих патриотических надежд… никто не мог и представить себе, что стрясется потом. Реорганизация и консолидация страны, концепция сильной Австрии… с его именем ассоциировалась надежда» [532] Schuschnigg, Kurt . My Austria, 20–21. Knopf, New York, 1938. .

Убийство австрийского канцлера как будто вернуло Гогенбергов в кошмар сараевских дней. На похороны Дольфуса пришло полмиллиона австрийцев. Нацистов-убийц быстро поймали, допросили и казнили. Эмоции кипели так, что одного из раненых убийц несли на виселицу на носилках. Страна стояла на грани хаоса [533] Messersmith Papers, January 18, 1935. .

Шушниг не отличался последовательностью своего предшественника. Но и он искал союзников в борьбе против поднимавшего голову нацизма. Барон Габриэль Апор, который работал в Министерстве иностранных дел Венгрии, пришел к тому же заключению, но с «габсбургским» уклоном. Он писал: «Становилось все понятнее, что Австрии и Венгрии придется снова спать друг с другом… и, возможно, в постель им нужно будет пригласить и Габсбургов» [534] Ibid. . С этим соглашались в Чехословакии многие, но только не министр иностранных дел страны. Эдуард Бенеш, ненавистник всего габсбургского, скорее обрадовался бы растворению Австрии в Германии, чем реставрации Габсбургов. Его заявления подобно ушату ледяной воды остудили настроения в стране. Чехословакия и Венгрия отступились от Австрии.

В дни убийства Дольфуса лишь один зарубежный руководитель предложил Австрии помощь. Через несколько минут после известия о попытке нацистского переворота Бенито Муссолини объявил мобилизацию итальянской армии. Он отправил войска на австро-итальянскую границу, угрожая отразить любое наступление немцев на Австрию. Гитлер быстро пошел на попятную. Мессерсмит писал, что в Европе Муссолини был «единственным главой государства, который не питал иллюзий насчет Гитлера» [535] Ibid. . В начале тридцатых годов Бенито Муссолини казался самым гуманным из диктаторов, называл Марка Твена своим любимым писателем, а «Майн Кампф» Гитлера – «скучным кирпичом». Во время покушения жена и дети Дольфуса гостили на его адриатической вилле. Муссолини лично, со слезами на глазах сообщил им о разыгравшейся трагедии. Момент, выбранный для попытки переворота, он расценил как личное и политическое оскорбление.

Некоторое время Муссолини был самым могущественным диктатором в Европе, уважаемым и обожаемым многими. На общественной сцене только он один громко обличал антисемитизм Гитлера. В широко разрекламированном, громокипящем интервью американскому публицисту Корнелиусу Вандербильту-младшему Муссолини говорил: «Мир! Вот мой девиз… Вечный мир… Другая мировая война? Чепуха! Пока Муссолини жив, никакой войны в Европе не будет» [536] Vanderbilt Jr., Cornelius . Farewell to Fifth Avenue, 174, Simon & Schuster, New York, 1935. . Многие верили ему. По сравнению с нацистским диктатором Адольфом Гитлером в Германии и коммунистическим диктатором Иосифом Сталиным, правившим в Советском Союзе, итальянец казался единственной надеждой Австрии, самым крепким ее союзником.