Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

В самой середине беспокойного десятилетия Эрнст, принц-холостяк из рода Гогенбергов, ушел в тихую гавань жизни без политики. Об этом написали все газеты Европы. Под заголовком «Принц Эрнст фон Гогенберг, сын покойного эрцгерцога Франца-Фердинанда, и его невеста-англичанка мисс Мэйзи Вуд» газета Illustrated London News сообщила читателям о помолвке австрийского принца с девушкой, отец которой был британским дипломатом, служившим в Вене, а мать – венгерской графиней [551] Illustrated London News, Personalities of the Week: Ernst von Hohenberg, 7. April 25, 1936. .

Эрнсту было тридцать два года. Как раз в этом возрасте его мать вышла замуж. Как и Макс, он отрастил усы «под Франца-Фердинанда». Своей несколько тяжеловатой фигурой он напоминал их отца в молодости. Будущая жена Эрнста, лучезарная двадцатичетырехлетняя Мария-Тереза Вуд, была названа в честь самой знаменитой императрицы из династии Габсбургов. Правда, вместо этого величественного имени жизнерадостную, земную графиню почти все называли Мэйзи. Она бегло говорила на родном языке своей матери-аристократки, венгерском, прекрасно, без акцента, на английском, языке своего отца-дипломата, но с немецким была едва знакома. Страдая серьезным нарушением слуха, девушка научилась мастерски читать по губам [552] Hohenberg, Princess Sophie de Potesta (принцесса София Гогенберг де Потеста), 25 марта 2011 г. .

Свадьба должна была состояться недалеко от дворца Бельведер, в красивой церкви Карлскирхе на площади Карлсплац. Много лет тому назад именно этот очаровательный вид украшал первую открытку, посланную Адольфом Гитлером из Вены. Свадебный день стал для семьи Гогенбергов драгоценным воспоминанием; потом долгие годы войны и заточения надолго разлучили их. И, как на все в Австрии в 1936 г., на эту свадьбу смотрели через политические очки.

Карлскирхе издавна была связана с Габсбургами. Гостями на свадьбе были члены древних аристократических родов Австро-Венгрии, дипломаты, политические деятели со всей страны. Многие увидели в этом жест общественной поддержки Гогенбергов за их верность Габсбургам и работу по реставрации монархии [553] Hohenberg, Prince Gerhard (принц Герхард Гогенберг). .

Свадьба получилась радостная, но политическая обстановка портилась на глазах. Канцлер Шушниг отослал Макса обратно в Италию. Муссолини все время твердил, что будет на стороне Австрии, но трудная военная кампания в Восточной Африке вынудила сменить приоритеты [554] Муссолини сменил приоритеты в первую очередь из-за того, что дипломатическую поддержку итальянской кампании в Эфиопии оказали не США, Великобритания или Франция, а нацистская Германия. Гитлеровское правительство воспользовалось международной изоляцией Италии как для приобретения союзника в Европе, так и для решения проблемы аншлюса (присоединения) Австрии. . Теперь его манили национализм, колониализм, расизм. Заголовок в New York Times гласил: «Эфиопия обречена… Италия берет на себя бремя белых в последней самоуправляемой африканской стране» [555] New York Times, February 18, 1935, 4E. .

После вторжения в Эфиопию Муссолини писал об отце Макса, что Франц-Фердинанд не учитывал мощь «расового самосознания», а его заветной мечтой был сплав из рас. Кроме того, Муссолини переосмыслил свои отношения с Австрией и Германией. Призыв Гитлера к «вечному господству белой расы во всем мире» вдруг привлек его [556] Муссолини привлекла возрождаемая военная мощь Германии и ее явная поддержка его эфиопской авантюры. Смена риторики дуче объясняется его стремлением договориться с Гитлером. [557] Hauner , 112. Нетерпимость, расизм и планы Гитлера вовсе не были секретом для тех, кто не закрывал глаз на действительность. . На частной встрече в Риме Муссолини объявил о внезапной перемене сердечной склонности любимице Гитлера Лени Рифеншталь: «Передайте своему фюреру, что я очень верю в него и его предназначение». Ее смутили эти слова – ведь публично он всегда говорил, что поддерживает Австрию, – и она спросила: «А не будет ли у вас проблем с Гитлером из-за Австрии?» Он сердито ответил: «Можете сказать фюреру – что бы ни случилось с Австрией, я не буду вмешиваться в ее внутренние дела» [558] Riefenstahl , 183–184. . Вернувшись в Берлин, Рифеншталь передала Гитлеру этот разговор.

Последний раз Максимилиан Гогенберг и Бенито Муссолини встречались в Палаццо Венеция, ренессансном дворце XV века, бывшем австрийском посольстве. С его балкона велеречивый Муссолини любил обращаться к восторженным толпам. Рядом были руины Римского форума, где бывшие друзья и союзники убили Юлия Цезаря, и двухтысячелетнее еврейское гетто. Евреев Рима, так же как их австрийских соседей, вскоре предали. В конце самого длинного коридора дворца Муссолини оборудовал свою частную канцелярию. Посетители должны были пройти его весь, под громкое эхо собственных шагов, отражавшееся от мраморных полов и стен. Такого массивного деревянного стола, как у Муссолини, Макс ни у кого больше не видел. Теплота прежних встреч итальянского диктатора и австрийского герцога как будто испарилась. Атмосфера стала заметно холоднее, разговор – короче, а его окончание – жестче. Под шум плотного римского уличного движения Максимилиан предупредил Муссолини:

Мы – маленькая страна, остаток великой империи, но то, что случится с Австрией, случится и с вами. Здесь, в самом сердце Рима, где вы работаете сейчас, будет маршировать германская армия. Над этим самым дворцом, где мы сейчас с вами беседуем, будут развеваться германские знамена. Точно так же, как никто не помогает нам сегодня, никто не поможет вам завтра. И вы тоже падете жертвой. Нацисты вас сомнут [559] Hohenberg, Georg Duke of (герцог Георг Гогенберг). .

В 1936 г. самой большой новостью, занимавшей почти все умы и сердца, была вовсе не ось Берлин – Рим, о создании которой осенью объявили Гитлер и Муссолини. Королевское семейство Англии, а вместе с ним и всю страну сотрясал грандиозный скандал. Американский журналист Х. Л. Менкен назвал его «самой сенсационной новостью со времен Воскресения Христа» [560] Gunther, John . Inside Europe, 297. . Через триста двадцать семь дней после того, как принц Уэльский стал британским королем, он отрекся от престола, чтобы жениться на своей любовнице [561] Rasmussen, Fred . King Gave up His Throne for Love of Baltimore Girl: Sixty Years Ago Edward VIII Abdicated to Marry… Wallis Warfield Simpson // Baltimore Sun, December 15, 1996. . Его твердая решимость взять в жены миссис Симпсон, дважды разведенную американку, оба бывших мужа которой были еще живы, обернулась конституционным кризисом, романтической, фантастической сказкой для тех, кто верил в сказки, и кошмаром для монархистов. Дипломат Гарольд Николсон и другие представители британского высшего общества волновались, как бы он не подорвал веру в королей [562] Nicolson, Harold . Diaries and Letters: 1930–1939, Atheneum, London, 1966. . Для австрийских монархистов страшным стал тот момент, когда заварилась эта каша. Они усиленно рекламировали своего принца крови как спасителя нации, а неблагоразумная романтическая история молодого короля Англии бросила мрачную тень на институт монархии.