Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

В феврале 1944 г. смерть забрала восьмидесятивосьмилетнюю бабушку Гогенбергов. Ее хоронила старая и молодая Вена, пришли даже нацисты в высоких чинах, Макс и Эрнст с женами, но по условиям освобождения им нельзя было по-братски общаться друг с другом. Бабушку Габсбург хоронили по государственному церемониалу, но к Максу и Эрнсту не подошел почти никто из присутствовавших, даже старые друзья.

Через восемнадцать дней Мэйзи родила второго сына. В честь отца его назвали Эрнстом, но радовалась семья недолго. Неделю спустя ВВС Америки и Великобритании начали круглосуточно бомбить Вену [829] Ambrose, Stephen E. The Wild Blue Yonder: The Men and Boys Who Flew the B-24s Over Germany, 102–220. Simon and Schuster, New York, 2002. . В седьмую годовщину аншлюса налет был самым сильным за всю войну. Отто Габсбург умолял президента Рузвельта остановить ковровые бомбардировки, но не получил ответа. Балкон дворца Хофбург, с которого Гитлер витийствовал перед тремястами тысячами радостных венцев, превратился в груду битого кирпича. В Венском зоопарке погибли две тысячи животных. Сильно пострадали дворец Бельведер, Испанская школа верховой езды, Императорские конюшни, Художественный музей и Художественная академия [830] Ibid. .

Дотла сгорели всемирно известный «Бургтеатр» и железнодорожный вокзал, с которого для Гитлера началась Вена. Двадцать процентов города было полностью разрушено, не стало 87 000 зданий, в том числе дома Марии-Терезы и всего района, прилегавшего к улице Фаворитенштрассе, но она этого уже не видела [831] Hohenberg, Georg Duke of (герцог Георг Гогенберг). . Ее похоронили в простом городском склепе капуцинов, рядом с покойным мужем, двумя его предыдущими женами, восемнадцатью императрицами и двенадцатью императорами из династии Габсбургов, в том числе и самим Францем-Иосифом [832] Ibid. .

В Праге средневековые улочки, башни, мосты и замки пока еще не страдали от войны. Но с запада к городу подходили американские войска под командованием генерала Джорджа Паттона, а с востока наступали советские армии 1-го Украинского фронта под командованием маршала И. С. Конева. София твердила младшим сыну и дочери, что все будет хорошо, но было непонятно, кто из союзников возьмет город первым и что будет потом. Фриц вместе с местными силами самообороны получили приказ оборонять Прагу до последнего человека. За несколько месяцев до этого в Варшаве подавили восстание против немецких оккупантов. Были убиты двести тысяч мужчин, женщин и детей, а саму древнюю столицу Польши сровняли с землей [833] Nostiz-Rieneck, Count (граф Ностиц-Ринек). .

Всю оставшуюся жизнь Софии вспоминался февраль, лишь только речь заходила о войне. С тех пор для нее в этот месяц время текло по-другому: самый короткий в году, он казался ей самым длинным. Война и смерть навсегда переплелись с уходом бабушки в феврале 1944 г. и гибелью сына Франца в феврале 1945 г. в Польше. Крохотная деревня, где он умер, называлась Софиенберг [834] Ibid.; Olson , 369–370. .

В официальном извещении о том, что самый кроткий из четырех ее детей был убит на Восточном фронте, говорилось: «Ваш сын погиб за фюрера и отечество» [835] Nostiz-Rieneck, Count (граф Ностиц-Ринек). . Эти слова ее не успокоили. Франц-Ассизи-Максимилиан Ностиц-Ринек умер через три недели после того, как ему исполнилось двадцать два года. Ее первенец был где-то далеко, на Восточном фронте, но София не знала, среди живых он или среди мертвых [836] Ibid. .

В Берлине бредовые идеи Адольфа Гитлера мешали любым попыткам спасти Германию от разгрома. В 1941 г., через несколько дней после нападения Японии на Пёрл-Харбор, он объявил войну Соединенным Штатам, обозвав их «не более чем мешаниной иммигрантов из разных стран и рас» [837] Speer , 121. . Теперь на западе союзные войска во главе с американцами, столь же разнообразные, как и страна, из которой они пришли, громили немцев. На востоке армии славян и других этнических групп, презрительно отнесенных нацистами к низшей расе, уничтожали солдат гитлеровской высшей расы.

Адольф Гитлер пообещал, что в конце войны обнесет рейх стеной, чтобы люди других национальностей не могли в него проникнуть [838] Trevor-Roper, Hugh. The Last Days of Hitler, 26–31. Pan Books, London, 1995. . Но никакие стены уже не могли спасти нацистскую Германию. Гитлер приказывал держаться на всех фронтах, но, точно в детских фантазиях о ковбоях и индейцах, воспринимал наступавшие советские войска как «краснокожих» [839] Jones , 326. . Для подъема морального духа солдат, бившихся на слабевшем Восточном фронте, он приказал отправить туда триста тысяч экземпляров побасенок Карла Мая о Диком Западе. Но было уже не до чтения – каждому хотелось только спасти свою жизнь [840] Hamann , 384. .

Бальдур фон Ширах отправился из Вены в Берлин, надеясь убедить фюрера, что войну «так или иначе» нужно заканчивать [841] Hauner , 188. . Мэр Вены получил решительный отказ, но все-таки его предложение ненадолго вернуло Гитлера к реальности. После разговора Гитлер повернулся к своему помощнику и сказал: «Интересно, как он себе это представляет? Он, как и я, точно знает, что выхода нет. Разве что мне пустить себе пулю в лоб…» [842] Ibid.

20 июля 1944 г. Гитлер пережил покушение в «Волчьем логове», своей ставке в Восточной Пруссии. От взрыва спрятанной в портфеле бомбы получили ранения двадцать человек. Трое погибли, Гитлер уцелел. Заговор возглавляли прусские аристократы, проверенные кадровые военные из его Генерального штаба. Они планировали убрать фюрера, захватить власть и покончить с войной [843] Hansen, Randall. Disobeying Hitler: German Resistance After Valkyrie, 25. Oxford University Press, Oxford, 2014. . Под арест попали семь тысяч подозреваемых. Пять тысяч офицеров, аристократов, промышленников, преподавателей, министров, религиозных деятелей были расстреляны, повешены или обезглавлены [844] Ibid., 60–72. .

После этого паранойя Гитлера еще больше усилилась, а физическое и умственное состояние стало заметно хуже. Он все чаще срывался на тех, кто не мог или не умел исполнить его приказаний. Военная катастрофа придвинулась вплотную, и Генрих Гиммлер принялся искать утешение в астрологии, нумерологии и религии. Своему другу он признавался: «Да, меня считают грубым язычником, но в глубине души я человек, верующий в Господа Бога и Провидение. В прошлом году я опять научился верить в чудеса. То, что фюрер спасся двадцатого числа – это чудо» [845] Trevor-Roper , 33, 166. . Герман Геринг в чудеса не верил и пристрастился к морфию [846] Ibid., 139. .