Екатерина Мишаненкова - Средневековье в юбке

Великий Бард, как всегда, краток и точен. Комедия «Мера за меру», написанная в XVI веке, очень четко показывает, как классифицировали женщин, начиная со Средневековья и заканчивая практически началом XX века. Сразу оговорюсь — это всего лишь одна сторона медали, тот самый гендерный подход, но именно это — тот «фасад», который всем был виден и позволял легко и быстро определить социальное положение подавляющего большинства средневековых женщин. Не их реальное место в обществе, не их вес или значимость, а ту «ячейку» в структуре общества, которую они занимали в глазах окружающих.

В современных реалиях можно привести в пример, допустим, инженера. Достаточно сказать о ком-то, что он инженер, и у большинства людей в голове складывается система определенных стереотипов — человек с высшим образованием, технарь, прилично зарабатывает. Пара уточняющих слов касательно должности или места работы, и мы довольно четко представляем себе его «ячейку» в структуре общества. При этом его пол и возраст, зарплата, степень квалификации, место учебы, хороший ли он специалист, состоит ли в браке, где живет и т. д. — это дополнительные подробности, которые остаются в тени и в данном вопросе не имеют особого значения, потому что наше общество структурировано в первую очередь по профессиональному признаку. Если спросить о ком угодно: «Кто такой Иван Иванович?» — вам ответят, что он инженер, учитель, менеджер или еще кто-то, то есть назовут его профессию. То же самое касается любой условной «Марии Ивановны», поскольку в современном мире социальная классификация для мужчин и женщин почти не различается (речь, разумеется, о странах так называемого «западного типа»).

В средневековом мире, когда дело касалось мужчин, чаще всего тоже в первую очередь называли профессию, правда, нередко с уточнением касательно места жительства, происхождения или состояния. Сэр Джон — рыцарь из Йорка, мэтр Бономе — хозяин трактира на улице Сен-Жак (то есть в респектабельном районе Парижа), синьор Датини — богатый флорентийский купец.

Но в статусе женщины почти всегда на первом месте стояло ее семейное положение — девица она, замужняя женщина или вдова, причем вне зависимости от принадлежности к тому или иному классу. Дочь графа, например, именовалась леди Мэри Грей, в официальных случаях к этому еще и добавлялось уточнение — «дочь графа Кентского». Дочь купца или ремесленника звалась Мэри Смит и тоже с уточнением, что она дочь, допустим, Джона Смита, плотника.

После замужества все эти женщины практически теряли свое личное имя, которое оставалось для домашнего обихода, и начинали зваться по фамилии мужа — леди Дарнли, мистрис Блэк. В особых, официальных случаях, чаще всего при оформлении важных документов, таких как завещания, уточнялось и имя, которое они носили до замужества. Точнее, имя отца — леди Дарнли, урожденная леди Мэри Грей, дочь графа Кентского. Или мистрис Блэк, жена Томаса Блэка, каменщика, урожденная Мэри Смит, дочь Джона Смита, плотника.

Как нетрудно догадаться, если эти женщины оставались вдовами, они по-прежнему именовались по бывшему мужу, просто добавлялось слово «вдовствующая».

Девицы, замужние и вдовы, аллегория, фрагмент манускрипта рубежа XIII–XIV вв., Германия.

Примеры опять же приведены английские, потому что лично мне английская терминология ближе, но и в других странах система мало отличалась. Все знают окончательно сложившиеся к Новому времени и закрепившиеся в языках обращения к замужним и незамужним женщинам — французские мадам/мадемуазель, немецкие фрау/фройляйн, итальянские синьора/синьорита и т. д., в то время как обращение к мужчинам не зависело от их матримониального статуса. Различия в именовании женщин в разных странах в основном косметические — так, например, в Италии в отличие от Англии было принято гораздо чаще использовать личное имя. У всем известной Моны Лизы дель Джоконда «мона» — вовсе не имя, а вполне традиционное почтительное именование замужней женщины, происходящее от «mia donna» — «моя госпожа». Английский аналог — «миледи». Но если в Англии сказали бы «миледи Джоконда», используя только именование, указывающее на статус знатной замужней женщины, и фамилию мужа, то в Италии, как видите, личное имя дамы тоже использовалось.

В приведенном выше отрывке из Шекспира Марианна затрудняется с определением своего статуса, потому что у нее очень уж необычная ситуация. Она не вдова, тут все понятно. Она была помолвлена с Анжело, но он ее бросил, свадьба не состоялась, поэтому она не может на законных основаниях именовать себя его женой. Но сексуальная связь у них была, поэтому она вроде как уже и не совсем девица. А учитывая английскую особенность брачных традиций, по которым обязательство жениться, закрепленное сексом, считалось законным браком, все становится совсем сложно. Поэтому Марианна действительно оказалась в каком-то подвешенном состоянии, между статусами — уже не девица, но пока брак не будет утвержден, еще не совсем жена.

Но эти тонкости можно понять только после достаточно подробных объяснений. А вот так с ходу, поскольку ответы Марианны совершенно не вписываются в привычные реалии, бестактный Лючио делает предположение, что она проститутка. И винить его тут можно только за наглость и длинный язык, но никак не за само предположение, потому что исключений в этой женской социальной классификации действительно было только два — проститутки и монахини. Поскольку монахиня узнавалась сразу — как минимум по обязательной форме одежды, — оставался только один вариант — проститутка, публичная женщина, оказывающая сексуальные услуги за деньги, существующая вне приличного общества, а следовательно, и вне нормальной классификации.

Может возникнуть резонный вопрос — почему такая социальная классификация сложилась именно в Средние века? Дохристианские культуры, включая развитую Античность, гораздо меньше концентрировались на семейном положении женщин. Важна была принадлежность к определенному роду, семье, сословию, иногда степень родства. Семейное положение стояло в этом списке переменных гораздо дальше, а уж между девицей и вернувшейся в родительский дом овдовевшей или разведенной женщиной чаще всего вообще не было никакой разницы.

Ключевое слово в этом вопросе — «дохристианские». Система девица-жена-вдова была плотью от плоти христианской Европы и могла сложиться только там.