Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Более промышленно развитая и густонаселенная Западная Европа прежде всего манила Германию как рынок сбыта ее промышленной продукции, хотя там можно было найти и интересное сырье. Влиятельные владельцы немецкой сталелитейной промышленности не скрывали своих аппетитов в отношении французской территории вокруг Бри и Лонгви, где в изобилии были запасы высококачественной железной руды. Без этой железной руды немецкая промышленность, по словам некоторых ее тогдашних представителей, в перспективе была обречена. Они также полагали, что немецкое Volkswirtschaft (народное хозяйство) очень выиграло бы от поглощения Бельгии с ее антверпенским портом и с Валлонией, с недавно открытым Лимбургским угольным бассейном. Вместе с Бельгией, конечно, и Конго с его минералами, попадет в немецкие руки. Насчет того, должно ли завоевание Бельгии, Нидерландов и других стран включать прямую аннексию, или скорее сочетание формальной политической независимости с экономической зависимостью от Германии, внутри немецкой элиты были серьезные расхождения во мнениях. Так или иначе, в результате реализации этих планов почти вся Европа, как большая экономическая зона, подпала бы под контроль Германии. И Рейх, наконец, присоединился бы к британцам и другим своим крупным империалистическим конкурентам, чтобы нежиться на своем, якобы, законном «месте под солнцем».

Было ясно, что немецкие амбиции, направленные на восток, не смогут быть удовлетворены без вступления в серьезный конфликт и, возможно, даже в войну с Россией. А немецкие амбиции на Балканах создавали угрозу возникновения проблем с Сербией. Эта страна поссорилась с союзником Германии, Австро-Венгрией. Сербию открыто поддерживала Россия, которая к тому же была глубоко обеспокоена немецким проникновением на Балканы в направлении Константинополя. Санкт-Петербург раздумывал над тем, чтобы в случае необходимости пойти на войну и не дать Германии заполучить прямой или косвенный контроль над морскими проливами Босфором и Дарданеллами.

Германские амбиции в Западной Европе в целом и в Бельгии в частности сталкивались с интересами англичан. Со времен Наполеона Лондон не хотел допускать ни одну другую великую державу к порту Антверпена и фламандскому побережью. И уж точно не Германию, которая и так давно уже была мощной военной силой на суше, а теперь, с ростом ее военного флота, также представляла собой серьезную угрозу на море. Если бы Германия заполучила Антверпен, то в ее руках оказалась бы не только «пушка, направленная на Англию», как называл этот город на реке Схелде Наполеон, но также и один из самых крупных в мире портов. Это сделало бы немецкую международную торговлю гораздо менее зависимой от британских портов, торговых путей и коммерческого флота, важного источника доходов британцев. Проект железной дороги от Берлина до Багдада, если бы он реализовался, также стал бы в этом отношении занозой в боку у англичан, ибо такая сухопутная связь представляла собой угрозу для прибыльного судоходства через Суэцкий канал.

Истинные или предполагаемые интересы и потребности Германии как промышленной и империалистической сверхдержавы, таким образом, толкали эту страну, с ее агрессивной внешней политикой, все быстрее и быстрее в направлении войны. О возможности войны политическая, военная, экономическая и интеллектуальная элита той военной сверхдержавы, в какую превратилась тогда Германия, практически совершенно не беспокоились. Напротив, многие промышленники, банкиры, генералы, политики и другие представители немецкого истеблишмента хотели начать войну как можно скорее. Они были даже сторонниками провоцирования войны, чтобы начать превентивные военные действия. Конечно, среди немецкой элиты были и менее воинственно настроенные люди, но среди них царило чувство, что война неизбежна. Это чувство рьяно возбуждалось верхами. Например, с помощью книги Das Volk im Waffen («Вооруженный народ»), бестселлера генерала Кольмара фон дер Гольца, который 1914 году приведет ко всякого вида зверствам против бельгийских мирных жителей. Этот опус гласил, что «решительная борьба за выживание и величие Германии тоже… рано или поздно должна будет осуществиться, со всякого рода неизбежным насилием».

То, что жестокая конкуренция между великими империалистическими державами вела к войне, можно увидеть и если мы хорошенько посмотрим на Великобританию. Эта страна вступила в 20-й век как мировая сверхдержава, обладающая невиданной коллекцией колониальных владений. Но это могущество и богатство империи явно зависело от того, что Королевский флот царил на семи морях. А на рубеже веков он столкнулся с серьезной проблемой — начался переход с угля на нефть, гораздо более эффективное топливо для морских судов. В Альбионе угля было более чем достаточно, но не нефти. Не было ее — во всяком случае, в достаточном количестве — и в его колониях. Это означало, что британцы приступили к поискам обильных и надежных источников «черного золота». Пока же мазут приходилось импортировать из США, которые тогда были его крупнейшим производителем. Но это не могло продолжаться в долгосрочной перспективе, потому что эта бывшая британская колония, с которой Лондон часто ссорился, например, из-за американо-канадской границы и из-за влияния в Южной Америке, становилась все более и более амбициозным империалистическим соперником.

Британцам удалось немного утолить свою нефтяную жажду в Персии, в проекте, ради которого была создана англо-персидская нефтяная компания, позже ставшая известной как British Petroleum (BP). Окончательное решение проблемы, казалось бы, появилось, когда источники нефти были обнаружены в окрестностях города Мосул, расположенного в Месопотамии, области, которая позже стала известна как Ирак, но тогда она еще была частью Османской империи. Лондон решил, что эта, до тех пор не считавшаяся важной, часть Ближнего Востока должна будет перейти под британский контроль. Это была реалистичная цель, потому что Османская империя в ту пору была великой, но слабой страной, у которой англичане уже раньше урезали территории в свою пользу, например, Египет и Кипр. Но в 1908 г. османы заключили союз с Германией, так что планируемое завоевание Месопотамии почти наверняка означало бы также войну с Германской империей. Однако потребность в нефти была настолько велика, что строились планы военных действий, планы, которые требовалось осуществить как можно скорее. Немцы и османы начали строительство железной дороги из Берлина в Багдад. Это означало, что месопотамскую нефть скоро можно будет отправлять по этому пути на благо могучего германского военного флота, который являлся самым опасным соперником Королевского флота Британии! Ожидалось, что эта железная дорога будет введена в строй в… 1914 году.