Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Американские и британские лидеры были осведомлены об этих целях Советов и явно или неявно признавали их легитимность, как это было, например, во время встреч Большой Тройки (Рузвельт, Черчилль и Сталин) в Тегеране и Ялте. Но это не означало, что Вашингтон и Лондон были довольны перспективой того, что Советский Союз получит эти награды за все его усилия и за принесенные им жертвы. Это было трудно примирить с собственными целями Вашингтона, например, свободным доступом для экспортной продукции и инвестиций США не только на рынки потерпевшей поражение Германии и остальной Западной Европы, которую они сами помогали освободить, но и Восточной Европы, освобожденной Красной Армией. Американские политические и промышленные лидеры — включая Гарри Трумэна, который сменил Франклина Д. Рузвельта на посту президента весной 1945 года — испытывали мало понимания и еще меньше сочувствия даже к самым скромным ожиданиям Советов. Они были против немецких репараций Советскому Союзу потому, что такое «кровопускание» Германии не позволило бы ей стать потенциально прибыльным рынком для американских продуктов и инвестиций. Кроме того, репарации Советам, учитывая их коммунистическую модель общества, позволили бы ей дальше развиваться, возможно, даже успешно. Такая соперничающая, «противовесная» система в отношении международной капиталистической системы, в которой США благодаря войне стали лидером и великим победителем, была неприемлема для них. Американская политическая и экономическая элита прекрасно понимала, что эти репарации будут означать, что немецкие дочерние компании таких американских компаний как Ford и GM, которые во время войны производили все виды оружия для нацистов и на этом заработали огромное количество денег, должны будут в обозримом будущем трудиться на благо советских коммунистов вместо американских капиталистов.

Было ясно, что при переговорах членов Большой Тройки на равных, западные участники никогда не добьются того, чтобы Красная Армия вышла из Германии и Восточной Европы без хотя бы частичного достижения советских целей в области репараций и безопасности. Но 25 апреля 1945 года Трумэн был проинформирован о секретной операции «Манхэттенский проект», или С-1, кодовое название для создания атомной бомбы. Это новое и мощное оружие, над которым американские ученые работали уже в течение нескольких лет, было почти готово и вскоре могло быть протестировано и затем развернуто. Трумэн и его советники в определенной степени начали себя чувствовать после этого «всемогущими», писал американский историк Уильям Эпплман. Атомная бомба была «молотом», который он мог держать «над головами этих ребят в Кремле», как выразился Трумэн. Внезапно стало казаться, что вести трудные переговоры с Советами больше не нужно: обладание атомной бомбой, казалось бы, давало возможность заставить Сталина, несмотря на предыдущие договоренности, вывести Красную Армию из Германии, не давая ему слова в послевоенных делах этой ключевой страны, и привести прозападные и даже антисоветские правительства к власти в Польше и других странах Восточной Европы. В Вашингтоне даже начали мечтать о том, чтобы открыть Советский Союз для американского инвестиционного капитала и политического и экономического влияния, с тем, чтобы вернуть «коммунистического еретика» в лоно «всеобщей капиталистической церкви». Обладание таким военным сверхкозырем, кроме того, давало различные возможности для войны на Дальнем Востоке и установления там послевоенного порядка. Но оставалось еще немного подождать, когда же бомбу, наконец, можно будет использовать.

На Потсдамской конференции, проходившей с 17 июля по 2 августа 1945 г. Трумэн получил долгожданную новость: первая атомная бомба была успешно испытана 16 июля в Аламогордо, штат Нью-Мексико. Теперь американский президент почувствовал себя достаточно сильным. Он больше не делал предложений Сталину, но только выдвигал перед ним ряд требований. В то же время он просто отвергал все предложения Советов, в том числе и те, которые делались на основе ранее достигнутых договоренностей между союзниками.

Сталин, однако, не был готов капитулировать, даже когда Трумэн попытался запугать его, прошептав ему на ухо, что Соединенные Штаты теперь имеют в своем распоряжении ужасное новое оружие. Советские разведчики уже предупредили своего лидера об этом, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Трумэн сделал вывод из такой реакции Советского Сфинкса, что только подлинная демонстрация атомной бомбы в деле остановила бы Советский Союз. В результате этого в Потсдаме не было достигнуто общего соглашения. Там на самом деле было решено мало или вообще ничего.

Тем временем японцы продолжали воевать на Дальнем Востоке, хотя их положение было совершенно безнадежным. Они не были готовы безоговорочно капитулировать, как того требовали американцы. Это подразумевало возможность того, что их император Хирохито уйдет в отставку и, возможно, будет привлечен к уголовной ответственности за военные преступления. Такое унижение было для японцев неприемлемо, и американские лидеры были хорошо осведомлены об этом. Например, морской министр Джеймс Форрестол считал, что американского заявления о том, что император не будет низложен и предан суду, вероятно, будет достаточно, чтобы положить конец войне. И действительно, было вполне возможно уговорить японцев капитулировать, несмотря на их условие об иммунитете Хирохито.

Требование американцев о безоговорочной капитуляции было далеко не неприкасаемым: капитуляция Германии в генеральском штабе Дуайта Эйзенхауэра в Реймсе тремя месяцами ранее тоже была не совсем безоговорочной [36] США тайно уступили требованию немецких переговорщиков отложить перемирие как можно дольше, чтобы дать шанс большой части их войск ускользнуть за американскую линию фронта, чтобы не попасть в советский плен. . Кроме того, условия Токио были совсем не такими уж существенными, как позднее оказалось: даже после безоговорочной капитуляции Японии американцы так ничего и не предприняли против Хирохито.

С благословения Вашингтона он продолжал оставаться императором еще долгие годы.

Почему японцы считали, что все еще могли позволить себе такую роскошь, как добавлять свои условия к сделанному им предложению сдаться? Их основная армия в Китае все еще была цела, и с этой армией они могли возможно, защищать сами Японские острова, и поэтому янки все еще пришлось бы дорого заплатить за заведомо неизбежную американскую победу. Но это могло бы произойти только в том случае, если бы Советский Союз не был вовлечен в войну на Дальнем Востоке и не выступил бы против японских войск на материковой части Китая. Нейтралитет Советов оставлял Токио небольшую надежду на американское одобрение их условия, касающихся императора.