Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Джованни Торнабуони снова приступил к обязанностям главного хранителя Апостольской палаты без всякой радости. После того как Лоренцо Великолепный одобрил его назначение, Торнабуони писал, что должность подразумевает больше трудностей и риска, чем прибыли, потому что папа Сикст IV живет не по средствам и ждет, что хранитель будет предоставлять ему деньги, необходимые для того, чтобы пополнить дефицит между introitus (доходом) и exitus (расходом). Поэтому Джованни Торнабуони, наверное, испытал облегчение, когда, через 4–5 лет, из-за стремительно растущих разногласий между Сикстом IV и Медичи, пост хранителя у него отобрали. Главными хранителями по очереди становились несколько генуэзских банкиров – Мелиадуче Кигала, Герардо Узумари – и Медичи не пытались вернуть этот пост, видимо, потому, что папская казна истощала их ресурсы; в то время у них самих не хватало средств, и они были не в том положении, чтобы увеличивать ссуды.

Скорее всего, пост главного хранителя не считался таким обременительным в ранние годы, когда наблюдался либо излишек, либо дефицит допустимых долей. В годы понтификата Мартина V и Евгения IV Апостольской палате как-то удавалось урегулировать расчеты с главным хранителем. Во всяком случае, небольшие дефициты в некоторые месяцы компенсировались излишками в другие месяцы. Следующий папа, Николай V, был не так осторожен, как два его предшественника. В марте 1455 г., ко времени его смерти, дефицит достиг 70 432 камеральных флоринов. Эту сумму Каликст III счел столь высокой, что распорядился провести дополнительную ревизию книг главного хранителя и уделил особое внимание тому, чтобы сократить задолженность палаты [74] Вице-хранитель, которому Каликст III приказал провести специальную ревизию счетов Мартелли на посту хранителя, записал в бухгалтерской книге на итальянском языке (1 сентября 1448 г. – 14 марта 1450) декларацию, что он ревизовал 7 бухгалтерских книг Мартелли и удостоверяет в том, что в них все верно. . Пий II и Павел II лишили Медичи должности главного хранителя, и они вернулись к ней лишь в первые годы понтификата Сикста IV, который славился своим мотовством. Вскоре дефицит достиг 107 тыс. камеральных флоринов. На такой отметке он находился в июле 1472 г. В последующие месяцы Торнабуони удалось получить на откуп таможенный сбор и доход от соляных копей Марке, и долг сократился до 62 918 камеральных флоринов, если верить записи, ратифицированной папой в марте 1473 г. После ссоры Сикста с Медичи последним пришлось долго ждать возвращения займа. Апостольская палата передала Медичи в счет долга не наличные деньги, а запасы квасцов.

Из-за запрета ростовщичества хранителю не разрешалось облагать процентами ни превышение кредита Апостольской палатой, ни дебиторскую задолженность. Желая как-то компенсировать убытки, Медичи продавали папскому двору шелка, парчу, украшения и другие поставляемые ими товары по завышенной цене. Такая практика, однако, привела к затруднениям, потому что ревизоры отказывались одобрить счета, представленные хранителем, если цены не будут снижены [75] Причина, по которой папа вмешался и ратифицировал документ от марта 1473 г., заключалась в том, что чиновники Апостольской палаты не сошлись с Медичи в ценах, назначенных на шелка, сукно и другие товары, поставленные для похорон Павла II в июле 1471 г. и коронации Сикста IV в августе. . Пост главного хранителя считался престижным; подтвердив свою надежность, главный хранитель привлекал выгодные депозиты кардиналов и других придворных, у которых имелись средства для инвестиций и которые не желали покупать недвижимость. Недвижимое имущество вполне могли конфисковать, если новый папа, как то часто случалось, вынуждал фаворитов своего предшественника вернуть богатство, приобретенное благодаря отчуждению церковной собственности. Даже папа не имел права раздавать церковные земли. Медичи, как уже указывалось, обещали своим клиентам хранить в тайне размеры депозитов.

Помимо главного хранителя папский двор нанимал других банкиров, которые выступали в роли особых хранителей или занимались переводом средств, собранных за границей. Например, папский двор никогда не пользовался услугами Медичи в Испании, поскольку у Банка Медичи там не было филиалов. Медичи выступали в роли папских агентов в Англии, но не обладали монополией, поскольку Апостольская палата стремилась давать долю и конкурентам, таким как Пацци, Барончелли, Спинелли, Антонио да Рабатта и «Бернардо Камби и K°.».

Наверное, стоит подчеркнуть, что папские банкиры в действительности не собирали церковные налоги, особенно доходы от продажи индульгенций или плату за отпущение грехов в Святой год. Эту задачу поручали папским сборщикам налогов, обычно священнослужителям высокого ранга. Они организовывали каждую кампанию по сбору средств по благословению местных церковных властей – примерно так же, как сегодня организуют сбор средств на благотворительные нужды. После того как собиралась нужная сумма, сборщик передавал ее папскому банкиру, который выписывал квитанцию в двух экземплярах; в ней он обязывался перевести полученную сумму в Рим. Такую квитанцию называли instrumentum cambii: один экземпляр, служивший распиской, оставался у сборщика налогов, а второй пересылался в Апостольскую палату, которая следила за тем, чтобы папские банкиры должным образом оприходовали полученные деньги. Апостольская палата посылала сборщику выписку об уплате долга, а он взамен отдавал расписку, которая ему больше не требовалась.

Как пример расписки, доставленной папским банкиром папскому сборщику, можно рассмотреть документ от 21 января 1468 г., по которому Кристофер Спини, действовавший по доверенности от Томмазо Портинари, управляющего филиалом Банка Медичи в Брюгге, подтверждает получение суммы в размере 1773 фламандских фунтов гроот 10 ш. 3 п. от Луки де Толентиса, архидьякона Курцолы, папского нунция и сборщика налогов во владениях герцога Бургундского. Этот персонаж, с которым мы встречались в связи с торговлей квасцами, отвечал за проведение празднества, во время которого папа даровал неограниченное отпущение грехов тем верующим, которые присутствовали на богослужениях в церквах Гента, исповедовались, приняли причастие и сделали пожертвование на крестовый поход против турок. Вышеуказанная сумма в 1773 фунта гроот, которую никак нельзя назвать мелкой, представляет общее количество наличных денег, обнаруженных в ящиках, которые были опустошены в присутствии Луки де Толентиса и других свидетелей. В расписке, врученной Спини, очень подробно перечисляются различные монеты, полученные в действительности: сколько монет каждого достоинства и какова их соответствующая стоимость в фламандских фунтах гроот. В расписке также имеется обещание перевести эквивалент данной суммы в Римскую курию. Расписка скреплена печатью и имеет вид публично-правового документа, составленного апостольским и государственным нотариусом. Следовательно, принимались все меры предосторожности для того, чтобы предотвратить любые злоупотребления папскими деньгами. Хотя процедура передачи была довольно обременительной, она гарантировала максимальную безопасность с точки зрения Апостольской палаты.