Уилбур Смит - Полет сокола [litres]

Он выложил свои карты на зеленое сукно лицом кверху, и зрителям потребовалось немало времени, чтобы осознать увиденное. На столе лежали карты всех мастей, и ни одна не подходила к другой.

В зале поднялся восторженный гул. Ни одной комбинации! Эти карты можно было побить одной парой семерок, не говоря уже о трех, которые были у Сент-Джона. Молодой капитан перехитрил американца, надув его почти на девятьсот гиней. Только теперь все начали понимать, как тщательно это было подготовлено; Кодрингтон притворился растяпой, заманил противника в ловушку, выбрал момент и нанес удар. Публика разразилась аплодисментами, дамы восхищенно ахали, мужчины наперебой поздравляли.

– Отличная игра, сэр!

Мунго Сент-Джон сохранял улыбку, но губы его сжались, а в глазах, которые он не сводил с карт противника, появился свирепый блеск.

Аплодисменты стихли, кое-кто из зрителей направился к выходу, все еще обсуждая игру Кодрингтона. Сент-Джон взял колоду, чтобы перетасовать, и тут Клинтон Кодрингтон заговорил. Его слова звучали тихо, но внятно, разносясь по всему залу.

– Иногда удача изменяет даже работорговцу, – сказал он. – Признаюсь, я с большим удовольствием поймал бы вас на вашем грязном занятии, чем обставил на пару гиней.

Гости оцепенели, разинув рты и уставившись на Клинтона с ужасом и изумлением. В зале повисла тяжкая тишина, нарушаемая лишь шелестом карт в руках Мунго Сент-Джона, когда он расщеплял колоду и неуловимым движением пальцев вдвигал половинки друг в друга. Руки его действовали словно сами по себе, а глаза были устремлены на Кодрингтона. Улыбка держалась на губах как приклеенная, лишь щеки, темные от загара, слегка вспыхнули.

– Вас притягивают опасности? – усмехнулся Сент-Джон.

– О нет. – Клинтон покачал головой. – Мне опасность не грозит. Как следует из моего опыта, все работорговцы – трусы.

Улыбка Сент-Джона мгновенно исчезла, взгляд стал ледяным и угрожающим, но пальцы ни на мгновение не сбились с ритма – карты так и мелькали.

Клинтон продолжал:

– Я слышал, что у так называемых джентльменов из Луизианы существует некий преувеличенный кодекс чести. – Он пожал плечами. – Похоже, сэр, вы являетесь живым опровержением этого мнения.

Слушатели потеряли дар речи. В их присутствии было брошено обвинение в торговле рабами. Для англичанина худшего оскорбления не существовало.

В Англии не случалось дуэлей с тех пор, как в 1840 году лорд Кардиган застрелил капитана Такетта, а в 1843-м Мунро убил своего зятя полковника Фосетта. По желанию королевы в военный устав была внесена поправка, запрещающая смертельные поединки. Разумеется, англичане выезжали за границу, чаще всего во Францию, где вопросы чести решались, ко всеобщему удовлетворению, с помощью пистолета или шпаги. Однако сейчас ссора произошла в Капской колонии, одном из бриллиантов в короне Британской империи, а капитан военно-морского флота, нанесший оскорбление, был произведен в чин приказом ее величества. Словом, развлечения этого вечера превзошли все ожидания. В игорном зале запахло кровью и смертью.

– Господа! – Сквозь толпу протолкался флаг-капитан, адъютант Кемпа. – По-видимому, произошло недоразумение…

Однако враги даже не обернулись.

– Не думаю, – сухо произнес Мунго Сент-Джон, не сводя глаз с Клинтона. – Оскорбления капитана Кодрингтона совершенно недвусмысленны.

– Господин Сент-Джон, разрешите вам напомнить, что вы находитесь на британской территории, где действуют законы ее величества.

Клинтон устремил на американца холодные голубые глаза:

– О, для мистера Сент-Джона законы мало что значат. Привел же он в британскую гавань невольничий корабль в полном оснащении…

Сент-Джон перебил его, глядя на флаг-капитана, но адресуя слова Кодрингтону:

– У меня и в мыслях не было злоупотреблять гостеприимством королевы. Сегодня я отчалю с приливом еще до полудня и через четыре дня буду далеко за пределами владений ее величества. На широте тридцать один градус тридцать восемь минут есть широкое устье реки между высокими скалистыми утесами – удобное место для высадки и широкий пляж. Найти нетрудно. – Сент-Джон поднялся, изысканным движением поправил оборки на белоснежной манишке и подал руку прекрасной вдове. Затем обернулся к Кодрингтону. – Кто знает, может быть, нам с вами еще доведется встретиться и обсудить вопросы чести. А до тех пор желаю здравствовать, сэр.

Он развернулся, гости расступились перед ним, образовав своего рода почетный караул. Сент-Джон со спутницей неторопливо вышли из зала.

Офицер метнул яростный взгляд на Клинтона:

– Адмирал желает поговорить с вами, сэр. – Поспешив вслед за уходящей парой, он сбежал по парадной лестнице и догнал американца у двустворчатых резных дверей красного дерева. – Господин Сент-Джон, адмирал Кемп просил меня передать вам наилучшие пожелания. Он не придает никакого значения необдуманным обвинениям одного из младших капитанов. В противном случае он был бы обязан направить на ваш корабль досмотровую команду.

– Такой шаг едва ли был бы желателен для нас обоих, – кивнул Сент-Джон. – Равно как и последствия.

– Разумеется, – уверил флаг-капитан. – Тем не менее адмирал полагает, что в сложившихся обстоятельствах вам следовало бы воспользоваться ближайшим попутным ветром и приливом для продолжения плавания.

– Передайте адмиралу мои наилучшие пожелания и заверьте его, что я покину гавань еще до полудня.

Мунго Сент-Джон сухо кивнул адъютанту и помог даме подняться в подъехавшую карету.

С палубы канонерки было хорошо видно, как клипер готовится к отплытию. Капитан умело управлялся с марселями, чтобы развернуть цепь и помочь якорным лапам вырваться из ила и песка. Наконец якорь был поднят, и на мачтах одно за другим стали с хлопками распускаться ослепительно-белые полотнища парусов. «Гурон» поймал юго-восточный ветер и птицей понесся к выходу из Столовой бухты.

Мелькнув последний раз за маяком Муиль-Пойнт, он исчез из виду, а «Черной шутке» оставалось ждать в гавани еще четыре часа. К борту пришвартовалась баржа с порохом, и на корабле были приняты все меры предосторожности. На мачте подняли красный раздвоенный вымпел, котлы загасили, команда ходила босиком, а палубу непрерывно поливали водой из шлангов. Сохранность каждой бочки с порохом тщательно проверялась.

Пока механик разводил пары, на борт поднялись последние участники экспедиции Баллантайнов. Рекомендательные письма, припасенные Зугой, в сочетании с настойчивостью в очередной раз оказали неоценимую помощь.

Во время ночного разговора Том Харкнесс предупреждал майора:

– Не пытайся перейти горы Чиманимани без отряда хорошо обученных людей. Там, за узкой прибрежной полосой, есть только один закон, и исходит он из ружейного дула.