Андрей Ведяев - Ода контрразведке

«В Ахтырке, где расквартировался штаб, я сформировал из вышедших из окружения чекистов свой Особый отдел. Эти мои офицеры и вошли почти все в будущий Особый отдел Сталинградского фронта», – рассказывает Селивановский. Им противостояла немецкая военная разведка – абвер. Против Юго-Западного фронта действовал ее разведорган – абвергруппа-102 (начальник подполковник Гопф-Гойер). Было легко предположить, что абвер постарается использовать свой козырь – захваченных военнопленных и местное население с целью их вербовки и последующей заброски в тыл Красной Армии.

Чтобы убедиться в этом, уже 7 января 1942 года Селивановский начинает операцию «ЗЮД» («ЮГ») по внедрению зафронтового агента в немецкий разведцентр. На эту роль был выбран старший лейтенант Пётр Иванович Прядко (оперативный псевдоним «Гальченко»), который под видом перебежчика перешел линию фронта и сдался в плен немцам, после чего был завербован абвером и направлен в разведшколу, а оттуда уже в качестве немецкого агента переброшен на нашу сторону. Вскоре в абвере начали получать информацию о дислокации и передвижениях частей Красной Армии, не подозревая, что эта информация готовится советскими контрразведчиками. Но главное, что немцы настолько поверили Гальченко, что после его возвращения сделали начальником отдела, который занимался изготовлением документов для диверсантов. По данным историка спецслужб Николая Николаевича Лузана, операция «ЗЮД» продолжалась 22 месяца, и в ходе ее Селивановский получил установочные данные на 28 кадровых сотрудников абвера и 101 агента, о чем докладывал непосредственно Абакумову.

В апреле 1942 года в ходе общего контрнаступления Красной Армии главнокомандующий войсками Юго-Западного направления Маршал Советского Союза Тимошенко и член Военного совета Хрущёв начали подготовку к Харьковской наступательной операции с целью отсечь немецкую группу армий «Юг» и прижать ее к Азовскому морю. Однако Селивановский сообщает в Москву, что, по данным его зафронтовой агентуры, немцы готовят здесь ловушку. Но Тимошенко и Хрущёв доложили в Ставку, что угроза с юга преувеличена. В результате к 23 мая значительная часть ударной группировки Красной Армии оказалась в окружении под Харьковом и ее потери составили 270 тыс. человек. Погибли или пропали без вести заместитель командующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Подлас, командующий армейской группой генерал-майор Бобкин и ряд других генералов. Перед немцами открылась прямая дорога на Кавказ и к Сталинграду…

12 июля 1942 года на базе Юго-Западного фронта, беспорядочно откатывавшегося на восток, был создан Сталинградский фронт. Начальником ОО НКВД Сталинградского фронта был назначен старший майор ГБ Селивановский. Командующим фронтом был утвержден генерал-лейтенант Гордов. Он не пользовался авторитетом в войсках, и солдаты сделали вывод – Сталинград будут сдавать. А ведь это грозило потерей бакинской нефти и поражением в войне! И Селивановский решается на крайний шаг – отправить шифровку прямо Сталину, минуя Абакумова и Берию. 25 июля 1942 года шифровка ушла в Москву.

Через сутки, 26 июля, Селивановский получает приказ Берии срочно прибыть в Москву, и уже 27 июля оказывается в кабинете Берия на Лубянке. После короткого жесткого разговора, в котором Селивановский продолжал настаивать на своем, Берия вызвал машину и вместе с Абакумовым и Селивановским они поехали к Сталину. Как рассказал Александр Александрович Зданович, которому об этом говорил сам Селивановский, Сталин подошел к нему, поздоровался и сказал: «Дальше, товарищ Селивановский, всю информацию по Сталинградскому фронту направлять в том числе непосредственно мне».

В тот же день, 27 июля, Селивановский вернулся в Сталинград. На следующий день вышел знаменитый приказ № 227 народного комиссара обороны И.В. Сталина «Ни шагу назад!», который сыграл важнейшую роль в мобилизации всех материальных и духовных ресурсов нации на борьбу с врагом. Кто знает, возможно, Сталин почувствовал в словах Селивановского желание бойцов выстоять во что бы то ни стало… Ведь никто лучше контрразведчиков не знал настроений среди защитников города. Как бы то ни было, уже 3 августа в Сталинград прибыла комиссия во главе с Абакумовым. Генерал-лейтенант Гордов был снят, а на его место назначен генерал-полковник Андрей Иванович Ерёменко.

«Мы всеми силами старались хоть как-то воодушевить людей, – рассказывает Селивановский. – Помните, был в Сталинграде дом, защитники которого под руководством сержанта Павлова выстояли в самое суровое время, отбили все вражеские атаки? Честь и слава этим воинам! Не все, однако, помнят, что был еще дом, тоже выстоявший во время самых ожесточенных уличных боев. Это было здание бывшей водолечебницы. В ее подвале размещался Особый отдел Сталинградского фронта… Я уверен, что это оказывало на участников Сталинградского сражения воодушевляющее воздействие, ведь люди рассматривали это так: если Особый отдел, который знает обстановку лучше, чем другие, не уходит из города, значит, обстановка эта не так уж и плоха. Мы-то, конечно, знали, что положение временами складывалось совершенно критическое, но решили так: пусть погибнем вместе со всеми, но будем стоять до конца».

Виктор Семёнович Абакумов тоже часто выезжал на Сталинградский фронт, бывал на передовой. «Однажды в беседе с командующим стрелковым корпусом Танасчишиным неожиданно выяснилось, что тот намерен атаковать железнодорожную станцию, чтобы отбить ее у немцев. (Полковник Трофим Иванович Танасчишин командовал 13-м танковым корпусом, погиб 31 марта 1944 года на Украине в звании генерал-лейтенанта . – А.В. ). Со стороны станции раздавались взрывы, над ней летали немецкие самолеты.

– Если станция занята немцами, то почему ее бомбят немецкие самолеты? – спросил Абакумов Танасчишина, пока солдаты готовились идти в атаку.

Не получив вразумительного ответа, Абакумов сел в машину и сказал:

– Еду в район станции. Если там немцы и я вступлю с ними в бой, то приказываю открыть по моей машине артиллерийский огонь: мне нельзя попадать в плен.

Мне ничего не оставалось делать, как сесть в машину к Абакумову, и на очень большой скорости (чтобы противник не мог вести по нам прицельный огонь) мы поехали к станции… Нам очень повезло: на станции немцев не оказалось. Кое-как вернулись из-под бомбежки назад. Абакумов крепко поругал руководство корпуса, и, я считаю, поделом: зачем зря подставлять под бомбы бойцов? Надо было просто провести разведку, вот и все. Чтобы это понять и принять правильное решение, не нужно было быть большим стратегом».