Галина Зеленина - Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

Сама прагматика сочинения этих антииудейских проповедей состояла в том, чтобы отвратить христиан, еще не твердых в своей вере, от иудаизма.

В ту же эпоху возникли особые жанры антииудейской полемики: testimonia, или собрание библейских цитат по разным полемическим темам, диалог и трактат. Стандартным названием антииудейских диалогов и трактатов было Adversus Judaeos, «против иудеев», ставшее уже обозначением жанра. Диалог как полемическое сочинение мог быть записью реального диалога, мог быть диалогом вымышленным, но представленным как реальный: таков, например, «Диалог Юстина-мученика с Трифоном-иудеем» II века, где Трифон — чрезвычайно слабый собеседник, чья функция состоит прежде всего в том, чтобы задавать вопросы и тем самым подталкивать красноречие Юстина, а своими неубедительными аргументами демонстрировать неправоту иудаизма и правоту христианства. Были также заведомо воображаемые диалоги — диалоги-видения или аллегорические диалоги. Во всех этих жанрах потом продуктивно работали средневековые католические богословы.

Иоанн Златоуст. Мозаика в соборе Св. Софии

Соседство христианского населения Европы с иудейскими общинами неизбежно приводило к сравнению вер, спорам, страху влияния и «заражения», обращения единоверцев в чужую религию. Инициаторами полемики, как правило, выступали христиане — как сильная сторона: христианство было господствующей религией, религией большинства и власти, церковь могла побудить светских правителей устроить диспут и принудить иудеев участвовать в нем. У иудеев, конечно, не было такого «административного ресурса». Но главное — христианству как позднейшей религии, выросшей из иудаизма и основывающейся на его фундаменте — Библии, представлялось необходимым для доказательства своей правоты уличить в неправоте современный иудаизм, а лучше всего — убедить евреев самих признать свои заблуждения и истинность христианства. Евреи тоже опасались влияния христианства — и не зря: случаи перехода в христианство были нередки, — и, соответственно, иногда затевали полемику с целью продемонстрировать своим единоверцам несостоятельность христианского учения. Но такое случалось крайне нечасто, в основном в исламских странах, где христиане были в более уязвимом положении, чем евреи.

Лист из «Истории франков» Григория Турского

В раннее и отчасти в высокое Средневековье, вплоть до XIII века, иудео-христианская полемика не подвергалась особому регулированию и по преимуществу была делом частным, спонтанным и вполне мирным. Целью таких камерных диспутов, диалогов или триалогов, был поиск истины, возможно, убеждение или даже высмеивание или унижение оппонента, но не немедленное его обращение в свою веру вкупе с искоренением важных атрибутов его собственной, как это сделалось впоследствии.

Подобные частные беседы между людьми высокопоставленными или учеными могли фиксироваться — с возможными искажениями, конечно, — в хрониках, письменных «диалогах» и даже в еврейских полемических сборниках. Так, например, спор о вере между франкским королем Хильпериком, его приближенным евреем, поставщиком двора Приском и епископом Григорием Турским был записан (или, возможно, сочинен?) последним в его «Истории франков». Спор начался с того, что иудей отказался от епископского благословения:

Итак, когда король Хильперик все еще находился в упомянутой вилле, он решил ехать в Париж и приказал отправить обоз. Когда я пришел к нему, намереваясь проститься, появился один иудей по имени Приск, с которым король был знаком, ибо он покупал для короля товары. Ласково потрепав его волосы рукой, король обратился ко мне со словами: «Приди, святитель божий, и возложи руку на его голову». Но так как иудей воспротивился этому, король сказал: «О дух строптивый и род всегда неверный (Мф 17:17), не понимающий, что сын божий возвещен ему голосами пророков, не понимающий того, что таинства церкви выражены в ее священнодействиях». В ответ на слова короля иудей сказал: «Бог и в брак не вступал, и потомства не плодит, и совладетеля царствия своего не терпит…» (пер. с лат. В.Д. Савуковой)

Далее король и епископ сыплют библейскими цитатами (по правде говоря, от варварского короля VI века трудно ожидать подобной учености), Приск же не очень убедительно, но упорно огрызается, однако не уступает, и самое главное — ему ничего за это не делают, все расходятся мирно и без последствий:

Несмотря на то что мы говорили и то и другое, однако несчастный никак не склонился к вере. Так как иудей хранил молчание и король видел, что до его сердца не доходят эти речи, король обратился ко мне, чтобы получить благословение и уехать.

О чем шла речь в этих религиозных спорах? Иногда евреи критиковали христианское учение, интерпретацию Писания, практику и этику, в частности безбрачие духовенства, в котором видели противоречие природе и божественной воле, заповеди «плодитесь и размножайтесь». Христианство продвигало идеал аскетизма, полагая, что дети у Адама и Евы родились после грехопадения и изгнания из рая, следовательно, и интимные отношения между ними начались после и были следствием грехопадения и признаком жизни во грехе, а значит, лучше воздерживаться от плотской любви: «Если можешь не жениться, не женись», — говорил апостол Павел.

Иудейская же экзегеза считала, что Каин и Авель родились еще в раю, а значит, брак и дети это хорошо, продолжение божественного труда по сотворению мира и исполнение заповеди, отказ же от этой заповеди равен убийству, а кроме того ведет к прелюбодеянию — втайне или в воображении. Критиковали евреи и дурные нравы христиан, обилие войн и жестокостей, никак не соответствующее провозглашаемым ими мессианским временам (между первым и вторым пришествиями Сына Божьего), и пышность их религии при отсутствии святости. В Иерусалимском храме, писали они, было божественное присутствие, и священники трепетали, а в ваших раззолоченных соборах можно поставить осла, груженного навозом, и молния не ударит, гнев Господень не поразит его, ибо Господу нет дела до ваших храмов.

Но основная критика исходила, конечно, со стороны христиан, стремившихся убедить евреев в том, что те, не приняв Иисуса, лишились божественного благоволения и не являются более избранным народом. Во многих диалогах и трактатах велся спор о том, кто теперь избранный народ, или «истинный Израиль». Христианские полемисты вслед за Блаженным Августином, назвавшим христиан Израилем «не по плоти, но по духу», утверждали, что после Иисуса все изменилось, утвержден Новый Завет и избран новый народ — христиане, иудеи же, подобно Исаву, лишены первородства, то есть избранности, и находятся теперь в рабстве у христиан, как сказано: «и больший (или старший) будет служит меньшему» (Быт 25:23). Евреев, не увидевших и не восславивших Бога в Иисусе, христианские авторы не называли «Израилем», а слово «иудеи» связывали не с праотцом Иудой, а с Иудой Искариотом, предавшим Иисуса.