Илья Ратьковский - Красный террор. Карающий меч революции

Подтверждением прекращения красного террора к ноябрю 1918 г. служит статистика применения высшей меры наказания. Если в сентябре 1918 г. чрезвычайные комиссии приговорили к смертной казни свыше 5 тыс. человек, то в любом из последующих месяцев число жертв ЧК не превышало тысячи человек. От политики нейтрализации середняка советское руководство постепенно переходило к союзу с ним. Существенно изменяется отношение к буржуазным и военным специалистам. Положение на Восточном фронте, еще недавно катастрофическое, стабилизировалось. Изменившаяся внутриполитическая обстановка позволяла уже в октябре 1918 г. существенно ослабить карательно-репрессивную политику ЧК. Косвенным подтверждением этого может служить отпуск председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского в октябре 1918 г. и его нелегальная поездка в Швейцарию к семье [731] Тишков А. Дзержинский. М., 1974. С. 245–249. . Об этом же свидетельствовало начало подготовки уже в первые октябрьские дни 1918 г. к широкомасштабной политической амнистии, приуроченной к годовщине революции [732] Красная газета. Веч. вып. Пг., 1918. 7 октября. .

Как известно, террор не предполагает масштабных амнистий: любая амнистия обозначает его временное или окончательное прекращение. Поэтому амнистия, объявленная VI Всероссийским чрезвычайным съездом Советом 6 ноября, фактически положила конец действию красного террора.

В амнистии говорилось:

«1. Освободить от заключения всех тех задержанных органами борьбы с контрреволюцией, которым в течение двух недель со дня ареста не предъявлено или не будет предъявлено обвинение в непосредственном участии в заговоре против Советской власти.

2. Освободить от заключения всех заложников, кроме тех, временное задержание которых необходимо как условие безопасности товарищей, попавших в руки врагов. Необходимость дальнейшего содержания под стражей заложников такого рода для каждого отдельного лица может быть установлена только Всероссийской чрезвычайной комиссией. Никакая другая организация не имеет права брать заложников и содержать их под стражей.

3. Предписать всем революционным трибуналам и народным судам в срочном порядке пересмотреть списки осужденных ими лиц с целью применить досрочное освобождение в самых широких размерах в отношении тех из них, освобождение которых не представляет опасности для республики.

4. Поручить наблюдение за точным и неуклонным проведением этого постановления Центральному Исполнительному Комитету и на местах — Исполнительным Комитетам местных Советов.

5. Ввести это постановление по телеграфу» [733] Декреты Советской власти. Т. 3. М., 1964. С. 529–530. .

Съезд не ограничился одной этой амнистией и принял еще ряд актов, которые фактически отменяли красный террор. Следует отметить постановление VI съезда Советов от 8 ноября 1918 г. Несмотря на различные оценки этого документа, он усиливал тенденцию к более точному соблюдению законов [734] Из истории ВЧК. С. 212–213; Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 104–105; Карр Э. История Советской России. С. 147; Одесский М., Фельдман Д. Целесообразность или необходимость // Новый мир. 1989. № 11. С. 265. . Тем самым в ноябре 1918 г. официально была прекращена политика красного террора.

Только весной 1919 г. контрреволюционные силы оправились от этого жесткого упреждающего удара. Ф. Э. Дзержинский в феврале 1919 г. писал: «Красный террор был ничем иным, как выражением непреклонной воли беднейшего крестьянства и пролетариата уничтожить всякие попытки восстания против нас. В настоящее время положение совершенно отлично от того, что было раньше. Теперь нет той массы бывшего государства, которая устраивала против нас заговоры, мы их распылили и разбросали. С уничтожением их, той массовой борьбы, которая проявлена ЧК раньше, тех условии, при которых необходимо было создать органы с чрезвычайными полномочиями на местах, в уездах, тех условий теперь нет» [735] Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения в двух томах. T. I. M., 1957. С. 274. .

Петроград — бывшую столицу Российской империи, как уже отмечалось на страницах этой книги, можно с уверенностью называть столицей красного террора осенью 1918 г. Среди важнейших дел Петроградской ЧК в этот период числится дело контрреволюционной организации доктора Владимира Павловича Ковалевского (1875–1918). Краткая предыстория этого дела следующая. В июне 1918 г. в Архангельск из Вологды, Москвы, но прежде всего из Петрограда, стали прибывать группами и поодиночке бывшие офицеры, преимущественно гвардейских полков и морского флота. Многие из них имели на руках подлинные документы, выданные Вологодским Военконтролем или военными организациями Петрограда [736] Об этих случаях сообщил в Москву М. С. Кедров: Викторов И.В. Подпольщик, воин, чекист (Очерк о М. С. Кедрове.). М., 1963. С. 32–43. . При этом сам поток морских офицеров в Мурманск и Архангельск весной-летом 1918 г. был очень большим. Так, в Москве, на Ярославском вокзале в поезде на Вологду целый вагон оказался занят офицерами, которые через этот город направлялись в Архангельск [737] Очерки истории Вологодской организации КПСС (18951968). Вологда, 1969. С. 202. .

В начале августа 1918 г. близ станции Плесецкая Архангельской железной дороги красноармейцы заметили подозрительного человека. Он был задержан, и при обыске у него был обнаружен пропуск на имя Сомова, выданный Вологодским Военконтролем. На допросе в следственной комиссии поезда М. С. Кедрова, начальника Северо-Восточной завесы, задержанный дал показания при условии, что ему будет сохранена жизнь.

Согласно показаниям, он был послан из Петрограда доктором Ковалевским в Архангельск к англичанам. В поездке его «вели» члены организации Ковалевского, которых он должен был узнавать в пунктах следования по желтой пуговице на поношенном пальто, и так вплоть до Архангельска. В Архангельске ему после обмена паролем поручено было передать донесение, а затем вступить на службу к белым. Донесение он проглотил при задержании. Свои показания Сомов подтвердил и на следствии в Вологодской ЧК (председатель П. Н. Александров).

Данные Сомова позволили установить место ключевого переправочного пункта на станции Дикая, рядом с Вологдой. Переодетые чекисты с условным знаком в виде нашитой желтой пуговицы вскоре перехватили на станции военного летчика Оллонгрена, офицеров-артиллеристов Белозерова и Солминова, юнкера Михайлова. Последующие допросы позволили чекистам выйти на след бывшего полковника 6-го Лужского советского полка Куроченкова, который был арестован в поезде на станции Чебсара в ночь с 19 на 20 августа 1918 г. Во время следования поезда до Вологды он выпрыгнул из вагона на полном ходу, сломав при этом руку. Вынужденный обратиться к жителю деревни Анисимово крестьянину Александру Савину, Куроченков предложил ему 40 тыс. руб. за надежное укрытие и помощь. Савин под предлогом более надежного места для укрытия привел Куроченкова в Несвойский сельсовет, откуда его доставили в Вологодскую губчека. Позднее М. С. Кедров распорядился из конфискованных средств выделить 5 тыс. руб. Несвойской волости на культурно-просветительную работу и объявил Савину революционную благодарность. Также были арестованы другие фигуранты этого дела в Вологде. Всего по нему расстреляли более 30 человек [738] Петроградская правда. 1918. 20 сентября. .