Чарльз Эддисон - Тамплиеры. История ордена рыцарей-храмовников

Саладин вернул прежний облик всему храмовому комплексу, восстановив его в том виде, каким он был во времена первых мусульманских завоевателей Иерусалима. Древняя христианская церковь Пресвятой Богородицы, иначе мечеть Аль-Акса, именуемая латинянами Храмом Соломона, – главная резиденция тамплиеров в Иерусалиме – также была очищена розовой водой и в очередной раз возвращена мусульманам для совершения богослужений. К западу от этого знаменитого здания, как сообщают арабские авторы, возвышалось построенное тамплиерами огромное здание, где они жили, а также зернохранилище и различные службы, которые скрывали значительную его часть. Так как эта пристройка занимала слишком много места, султан приказал ее снести, чтобы высвободить пространство для молящихся. Некоторые новые постройки, воздвигнутые между колоннами внутри здания, были снесены, а полы покрыты богатейшими коврами. «Несть числа светильникам, подвешенным к потолку, – говорит Ибн Алатсир, – стихи Корана снова начертаны на стенах; вновь слышен призыв на молитву. Колокола умолкли. Изгнанная вера вернулась в свое древнее святилище; благочестивые мусульмане вновь преклонили колени перед Богом Единым, и голос имама вновь раздается с минбара, напоминая истинным верующим о воскресении и Страшном суде» [160] Ibn-Alatsyr, hist. Arab. And the Raoudhatein, или «Цветы двух садов». Excerpta ex Abulfeda apud Schultens, cap. XXVII, p. 43. Wilken Comment. Abulfed. hist., p. 148. .

В пятницу после сдачи Священного города воины армии Саладина и толпы правоверных, наводнившие Иерусалим, собрались в Храме Господнем на пятничное мусульманское богослужение. Ома ад-Дин, секретарь Саладина, присутствовавший там, сделал следующую интересную запись по поводу богослужения и хутба, проповеди.

«В пятницу с самого рассвета, – рассказывает он, – все спрашивали, кому султан поручил проповедь. Храм был полон, собравшиеся нетерпеливы, все глаза устремлены на возвышение, уши открыты, чтобы внимать. Сердца наши бились учащенно, и слезы текли по лицам. Отовсюду слышались громкие восклицания: „Сколь прекрасное зрелище! Какое собрание! Счастливы те, кто дожил до воскресения ислама!“ Наконец, султан приказал кади (законоведу) Мохауддину Абульмегали Мухаммеду ибн-Цеки приступить к богослужению. Я тотчас передал ему черное одеяние, которое получил в дар от халифа. Имам взошел на минбар и заговорил. Среди молящихся воцарилась тишина. Его слог был изящен и легок; слова красноречивы и прекрасны. Он говорил о достоинствах и святости Иерусалима, об очищении Храма; он напомнил о молчании колоколов и бегстве неверных священников. В своей молитве он упомянул халифа и султана и завершил обращение главой из Корана, в которой Аллах повелевает быть справедливым и совершать добрые дела. Затем он спустился с минбара и вознес молитвы в михрабе» [161] Ома ад-Дин Катеб. – Michaud, Extraits Arabes. .

Сразу после этого Мухаммед ибн-Цеки произнес проповедь перед мирянами.

«Вознесем благодарность Аллаху, который силой своей воздвиг ислам на руинах многобожия; который управляет всем по воле своей; который разрушил все козни неверных и предуготовил торжество истины… <���…> Хвала Аллаху, тому, кто защитил избранных своих; тому, кто ниспослал им победу и увенчал славою, тому, кто очистил свой святой дом от скверны идолопоклонства. <���…> Говорю я, что нет Бога, кроме Аллаха единого, высшего и вечного; не рожденного и не сотворенного. Говорю, что Магомет – его слуга, его посланник и пророк – развеял сомнения, посрамил многобожие и опроверг лжеучения…

Вознесите Аллаху благодарение, ибо он препоручил нам этот священный город, после столетнего пребывания его в руках иноверцев. <���…> Этот святой дом Господень был построен во славу Аллаха. <���…> Это священное место – обитель пророков, кибла, в сторону которого вы обращаетесь, преклоняя колени, место рождения святых, место, где избранные удостоились откровения. Трижды святая обитель, над которой ангелы Божии расправили свои крылья. Благословенная земля, о которой Бог изрек в своей священной книге. В этом доме молитвы Магомет молился с ангелами, предстоящими Аллаху. Сюда обращаются все помыслы после двух святых мест. <���…> Это завоевание, о люди, отверзает врата небесные; ангелы радуются, а глаза пророков сияют от радости…» [162]

Ома ад-Дин сообщает нам, что мраморный алтарь и часовня, которые были возведены на священной скале в Храме Господнем, или мечети Умара (Куббат ас-Сахра), был снесены по приказу Саладина, вместе с кафедрой, с которой читали проповеди христианские священники, мраморными статуями и прочими христианскими «мерзостями». Мусульмане с ужасом обнаружили, что из Священной скалы вырубались целые глыбы для отправки в Европу. Саладин велел поставить железное ограждение. Он приказал омыть Храм розовой водой, а его сын амир аль-Малик аль-Афдаль покрыл его великолепными коврами.

После завоевания Саладином Священного города и потери Храма тамплиеры учредили главный дом ордена в Антиохии куда перебрались королева Сибилла, бароны королевства и патриарх Ираклий [163].

О состоянии дел в немногих сохранившихся христианских владениях сразу после завоевания Иерусалима сообщил брат Террик, великий прецептор, сенешаль и маршал ордена Храма, в письме Генриху II, королю Англии: «Братья-госпитальеры пока мужественно сопротивляются сарацинам в замке Бельвуар. Они захватили два каравана и доблестно завладели военным снаряжением и осадными машинами, которые сарацины переправляли из взятой ими крепости Ля-Фев. Карак близ Монреаля и сам замок Монреаль, Сафет, Кракде-л’Оспиталь, Маргат и Кастель-Блан в пределах Триполи и земли Антиохийские все еще сопротивляются Саладину. <���…> Со дня Святого Мартина, вплоть до праздника Обрезания Господня, Саладин непрестанно осаждал Тир, ночью и днем, забрасывая его огромными камнями из тринадцати осадных машин. В день св. Сильвестра Конрад, маркиз Монферратский, расставил рыцарей и пеших воинов на городской стене, и снарядив семнадцать галер и десять маленьких судов, с помощью госпитальеров и братьев-тамплиеров вступил в бой с галерами Саладина, и победив их, захватил одиннадцать судов, взял в плен главного адмирала Александрии и восемь других адмиралов, и убил множество неверных… Нескольким галерам удалось уцелеть в бою, но, спасаясь бегством, они сели на мель и по приказу Саладина были подожжены. Саладин в приступе бессильного гнева отрезал уши и хвост своей лошади и проехал на ней перед своей армией. Таково было его прощание!» [164] Hoveden ut sup., p. 646; Schahab’eddin in Raooudhatein – Michaud.

Тир доблестно сопротивлялся войскам Саладина, пока не наступила зима, и тогда разочарованный султан, отчаявшись взять город, сжег свои военные машины и вернулся в Дамаск. В то же время были начаты переговоры об освобождении из плена Ги, короля Иерусалима, и Жерара де Ридфора, великого магистра Храма. Одиннадцать, а возможно больше, стратегически важных городов и замков, сохранявшихся у христиан в Палестине, в том числе Аскалон, Газа, Яффа и Наблус, были переданы Саладину в качестве выкупа за этих сиятельных особ.