Чарльз Эддисон - Тамплиеры. История ордена рыцарей-храмовников

20 мая по указанию архиепископа Йоркского в соборе города был созван совет духовенства. По завершении торжественной мессы Святого Духа архиепископ произнес проповедь, а затем велел зачитать папские буллы, в которых тот призывал к уничтожению ордена тамплиеров. Затем он огласил пункты обвинения, по которым тамплиеров следовало допрашивать.

1 июня папские инквизиторы возобновили дознание в Линкольне. Шестнадцать тамплиеров были допрошены по поводу тайных процедур в общем и малом капитулах ордена, о наложении там наказаний и сути отпущения, даруемого магистром. Допрашиваемые показали, что наказуемый получал три удара плетью во имя Отца и Сына и Святого Духа, после чего магистр прощал ему прегрешения. Либо, в зависимости от тяжести проступка, отправлял к священнику за покаянием. Выяснилось также, что на высочайшем капитуле могли присутствовать только прецепторы, ибо на собраниях этих решались вопросы отправки денег Великому магистру в главный дом ордена в Палестине [298] Concil. Mag. Brit., tom. II, p. 367. .

После окончания процесса в Линкольне аббат Ланьи и каноник Нарбонны вернулись в Лондон и немедленно продолжили расследование там. 8 и 9 июня брат Уильям де ла Мор, магистр Храма, и тридцать восемь его рыцарей, капелланов и братьев-служителей были допрошены инквизиторами в присутствии епископов Лондона и Чичестера и нотариев, в монастыре св. Троицы. Их интересовало, главным образом, наложение наказаний и предоставление отпущений грехов в капитулах.

Магистру Храма велели в точности повторить слова, которые он произносил, отпуская грехи, когда кающийся брат, обнажив спину и признав свою вину, являлся перед ним и получал наказание кожаными плетьми. Он сообщил, что в ордене было заведено говорить: «Брат, моли Бога, чтобы он простил тебе прегрешения твои» и призывать присутствующих братьев молиться за кающегося и усердно читать «Отче наш» и что больше не говорил ничего, кроме предостережения не грешить снова. Он утверждал, что не давал отпущения во имя Отца и Сына и Святого Духа; и что в общем капитуле и в тех случаях, когда он созывал малый капитул, он обыкновенно говорил после окончания молитв, что все те, кто не раскаялся в своих грехах, или те, кто использовал для собственных целей орденское имущество, не могут участвовать в общих молитвах ордена; но если кто-то, стыдясь, или из боязни наказания не осмеливается признаться в совершенном проступке, он, властью, данной ему Богом и папой, прощает их, насколько это в его праве.

Когда расследование закончилось, инквизиторы составили меморандум, в котором заявили, что согласно апостольским посланиям, а также показаниям свидетелей было определено, что в ордене тамплиеров практиковались обряды, несовместимые с истинной верой [299] Acta contra Templarios. Concil. Mag. Brit., tom. II, p. 358. .

Во Франции, между тем, процессы против ордена становились все кровавее. Многие тамплиеры признали свою вину под пытками, но вырвавшись из рук палачей и оправившись от боли, они отказались от своих признаний. Они настаивали на невиновности ордена и напоминали обо всех доблестных подвигах, совершенных членами братства в старые и недавние времена, в подтверждение того, что враги клевещут на них.

Разъяренный Филипп приказал доставить этих тамплиеров на церковный трибунал в Париже, где епископом Санским им был произнесен смертный приговор:

«Вы признали, что братья, принятые в орден тамплиеров, были принуждаемы отвергать Христа, – заявил он, – и плевать на крест. Что все вы участвовали в этом преступлении и тем самым впали в грех ереси. Исповедовавшись в грехах и покаявшись, вы заслужили прощения и примирения с церковью, но, отказавшись от признаний, впали в еще большую ересь и утратили дарованное церковью прощение. А посему мы осуждаем вас, как повторно впавших в ересь еретиков, и приговариваем к сожжению на костре» [301] Joan. can. Sanct. Vict. Contin. de Nangis ad ann. 1310. Ex secundâ vitâ Clem. V. p. 37. .

Во вторник 12 мая, пятьдесят четыре тамплиера были переданы в руки светских властей, и уполномоченные королем должностные лица совершили эту казнь в парижском предместье близ Пор-Сен-Антуан-де-Шамп. Смерть тамплиеров была долгой и мучительной – медленный огонь, умело поддерживаемый палачами, продлил их агонию на несколько часов. Очевидцы тех событий восхищались героизмом и мужеством, с какими братья встретили свою судьбу [302] Chron. Cornel. Zanfliet, apud Martene, tom. V, col. 159. Bocat. de cas. vir. illustr. lib. 9. chap. XXI. Raynouard, Monumens historiques. Dupuy, Condemnation des Templiers. .

Сотни других тамплиеров, томящихся в парижских тюрьмах, предстали перед архиепископом Санса и церковным советом диоцеза. Тех, кого не сломили невыносимые пытки и страх смерти, и кто на всех судилищах настаивал на невиновности своего ордена, приговорили к вечному заточению как нераскаявшихся еретиков. Тем же, кто признал вину и позже не отказался от показаний, были отпущены грехи, дарованы примирение с церковью и свобода.

Несмотря на страх, вызванный казнью пятидесяти четырех братьев, многие тамплиеры продолжали отрицать признания, вырванные у них ценой невыносимых пыток, и упорно настаивали на невиновности своего ордена.

Согласно источникам, только в Париже на костер взошло 113 тамплиеров. Многие другие приняли ту же смерть в Лотарингии, в Нормандии, в Каркассоне.

Чиновники короля Филиппа, не довольствовались расправой над живыми, они осквернили могилу – извлекли из гроба тело тамплиера, бывшего при жизни казначеем парижского Тампля, и, обвинив его в ереси, предали огню останки [303] Vit. prim. et tert. Clem. V. col. 57, 17. Bern. Guac. apud Muratori, tom. III, p. 676. Contin. Chron. de Nangis ad ann. 1310. Raynouard, p. 120. .

А тем временем допросы все продолжались. Перед церковными судами представали убеленные сединами воины. Вначале они отказывались от своих признаний, настаивали на своей невиновности, и их бросали назад в темницу. Затем в невыносимой муке они отказывались от своих заявлений и возвращались к прежним признаниям «вины», смиренно выражая скорбь и раскаяние.

К тамплиерам по-прежнему применяли жесточайшие пытки. Из тридцати трех узников замка Але четверо умерли в тюрьме, а из остальных двадцать признали «вину».