Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

О династии Мангуджакидов известно несколько больше. Самые ранние упоминания о фамильном эпониме Мангуджак восходят не к битве при Манцикерте, как полагали более поздние не склонные к критике генеалогисты, а к 1118 году, когда он, находясь в Камахе, угрожал Малатье. Оказавшись перед лицом мести со стороны Сельджукидов из Малатьи и его наставника Артукида Балака из Харперта, он, как было указано ранее, отправился за помощью к правителю Трабзона (Трапезунда) Гаврасу. Несмотря на то что он вместе с Артукидом потерпел поражение от Гавраса, объединившегося с Данишмендидом Гумуштегином, ему все же удалось остаться на свободе и избежать наказания, поскольку он был зятем Гумуштегина. Однако за этим эпизодом следует такая глухая тишина в летописях всех времен и народов, что остается только признать, что это княжество не являлось сценой каких-то впечатляющих событий. В него входили такие города, как Эрзинджан, Шебинкарахисар (Кугуния) и Дивриги, являвшиеся основными центрами, а также Камах и другие важные крепости. Генеалогисты более поздних князей пишут, что его сыном и наследником был Исхак, который поделил его территории между Сулейманом (Дивриги) и Даудом (Эрзинджан и вся северная часть). С той единственной оговоркой, что эпиграфические следы оставила только ветвь из Дивриги, которая в любом случае оказалась более активной в деле строительства.

Первое повторное появление Мангуджакидов, известное нам, относится к 1163 году, когда Дауд был убит в каком-то конфликте. В то время он состоял в союзе с потомками Балака против Ягы-базана. Информация о следующих поколениях немного более обширна. Так, имя Шаханшаха из Дивриги известно из надписей, сделанных в 576 и в 592 годах Хиджры. Его двоюродный брат и, вероятно, сюзерен Бахрамшах из Эрзинджана, похоже, не увлекался строительством, но до нас дошли кое-какие отчеканенные им монеты. На одной из них он наградил себя титулом гази, что, если не является чистой формальностью, может иметь отношение к его кампании против Трабзона (Трапезунда). В одной из следующих глав мы поговорим о нем как о покровителе персидских и арабских писателей. Во время своего шестидесятилетнего правления он, как будет видно, направлял свою энергию на сохранение отношений почтительного вассала к набиравшей силу династии Сельджукидов, которым пришлось дожидаться его смерти, прежде чем положить конец его ветви династии. Благодаря ее малой значимости ветви из Дивриги суждено было просуществовать дольше, хотя и в полном подчинении у султана. Третья ветвь, правившая в Колонии, чье происхождение неизвестно, исчезла в то же самое время, что и династия правителей Эрзинджана.

Территория современной Турции включает основную часть того, что в Средние века составляло Диярбакыр и провинцию Ахлат у озера Ван. Как следствие, читателя может удивить, что в этой книге ничего не написано об их истории, в особенности учитывая, что даже в Средние века турецкое население Диярбакыра уже проживало в тех же границах с Сирией и Ираком, что и сегодня. Однако для этого упущения есть серьезные основания. Несмотря на изначально туркменский характер династий (как в случае Салтукидов и Мангуджакидов), которые обосновались в Диярбакыре в конце XI века, а также династии Артукидов, которая постепенно вытеснила их в XII веке, в целом история этого региона, частично арабизированного и исламизированного еще со времен арабских завоеваний, оставалась фундаментальным образом связана с Месопотамией и составляла с ним единое целое. Сами туркменские эмиры, обитавшие в этом регионе, в своих действиях основывались на том, что происходило в Мосуле или еще дальше в Багдаде и в Иране под началом халифов и султанов, на службе у которых они начинали свою карьеру. С другой стороны, Ахлат, где говорили на фарси, был более тесно связан с Ираном или, по меньшей мере, с Азербайджаном, хотя его князья по происхождению были обычными мамлюками ирано-иракских Сельджукидов, и с учетом допущений, сделанных из-за пробелов в документах, можно сказать, что их близость к княжествам восточной части Малой Азии, строго говоря, играла второстепенную роль в их истории. Справедливо считать, что государство Ахлат было создано в значительной степени за счет Византийской империи, в отличие от владений в Диярбакыре, но все же на территориях, которые Византия приобрела недавно и на которые уже проник ислам. В этом отношении княжество Эрзурум было совсем другим. Ему с самого начала XIII века суждено было войти в состав государства Сельджукидов – Румского султаната, – в то время как с Алхатом это случилось гораздо позже и одномоментно, а с Диярбакыром только в отношении его западной части, да и то на короткое время. Любая граница в некотором смысле произвольна, но черту необходимо где-то провести, а ту, которую мы приняли здесь, можно отстоять.

В тот самый момент, когда государство турок-сельджуков достигло самого впечатляющего успеха века, оно содрогнулось под ударом кризиса, который в основном стал результатом его экспансии, но в то же время проливал свет на красноречивые и опасные симптомы, отчасти вызванные той же самой экспансией.

Непосредственная причина кризиса лежала за пределами государства сельджуков и даже за пределами Малой Азии, поскольку разразился он в Верхней Месопотамии. Вначале все дело сводилось к ссорам между курдскими и туркменскими пастухами, что, без сомнения, случалось достаточно часто. Но почему эти стычки приобрели большую значимость и положили начало широкому движению туркменов? Возможно, вопреки впечатлению, которое может создаться из-за полного молчания в документах, правда состоит в том, что отголоски и последствия беспорядков среди туркменов в Хорасане и Хорезме и последовавшей за ними реакции докатились до Азербайджана, Армении и Месопотамии? Имело ли движение, которое нам теперь предстоит описать, религиозный аспект, как другие, зафиксированные позже? На все эти вопросы у нас нет ответа.

Ясно одно: после сражений, имевших место в Диярбакыре и Дияр Рабия (1185 г.), туркмены под предводительством некоего Рустема (имя, прославленное в иранском эпосе) начали резню курдов. Потом, не обращая внимания на религиозную принадлежность жителей, они расширили зону разорения от границ Грузии до Каппадокии. Зимой 1186/87 года они дошли до Киликии и северных областей мусульманской и христианской (франкской) частей Сирии. Здесь они были частично уничтожены армянским князем Левоном и князем Антиохии франком Боэмундом III. Рустем был убит в сражении с Левоном, в то время, когда новости о победе франков были на пути в Константинополь. Армяне предприняли рейд возмездия на территорию сельджуков, однако эти инциденты, видимо, не могли подорвать власть туркменов, которые, похоже, даже продолжали обозначать себя именем «Рустем».