Сергей Нечаев - Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

Должности в счетных палатах покупалась и продавалась. «Продажность должностей» (vénalité des offices) — этот термин имеет в русском языке сугубо негативный смысл. Но тогда во Франции все обстояло иначе: фактически речь шла о предоставлении королю ссуды, проценты по которой выплачивались в виде жалованья. И в этом заключался великий смысл. Без «продажи должностей» их распределение зависело бы от аристократов, замолвивших словечко перед королем за ту или иную кандидатуру. Но тогда новый чиновник становился верным слугой не столько короля, сколько своего благодетеля. А вот купив должность, ее обладатель служил верой и правдой только королю, иначе он мог бы лишиться вложенных денег.

Начиная с Домерга Камбасереса, со стороны деда в роду Камбасересов все мужчины состояли на королевской службе: они были секретарями и советниками Счетной палаты, советниками короля или сборщиками податей. За свою многолетнюю преданную службу в начале XVIII века семья получила от короля дворянский титул, то есть дед Жан-Жака уже имел вожделенную приставку «де» перед фамилией, в то время как прадед Жак-Франсуа, умерший в 1712 году, и его старший брат Жак, умерший в 1700 году, еще не имели.

В те времена старую потомственную аристократию называли «дворянством шпаги» (noblesse d’épée) в отличие от «дворянства мантии» (noblesse de robe) — так назывался новый слой дворянства, образовавшийся посредством покупки должностей и титулов.

Камбасересы стали «дворянами мантии», дворянами нового типа, получившими от короля дворянский титул за отличие в гражданской службе. Еще точнее такого рода дворян можно было бы назвать «чиновными дворянами». Они проживали обычно в городах, монополизировав высшие административные и судебные должности. Они считались такими же дворянами, как и остальные, но «дворяне шпаги» смотрели на них свысока, понимая, что титул и должность куплены за деньги. При этом далеко не все «дворяне шпаги» располагали богатством и положением, и в ряде местностей новые роды полностью заменили древнее дворянство. Понятно, что смириться с этим было непросто.

На золотом гербе де Камбасересов были изображены алый шеврон в виде перевернутой буквы «V» и три стилизованных алых розы.

В некоторых источниках приводят такую версию. Когда Антуан Камбесерес перебрался в Монпелье и купил там дом на улице Сент-Круа, его сосед, Домерг Ля Кост, стал его лучшим другом, тестем и крестным его сына, а после смерти завещал Камбасересам свой дом и приличную сумму денег, позволившую потом купить должность пристава в Счетной палате.

Со стороны бабушки, Дювидали де Монферрье были представителями одной из самых влиятельных фамилий Лангедока. Известно, например, что в год рождения сына Жан-Антуан де Камбасерес, как уже говорилось, стал городским мэром, так вот произошло это по рекомендации брата матери из рода Дювидаль де Монферрье, бывшего генеральным управляющим провинции Лангедок.

Жан-Антуан де Камбасерес был весьма странным человеком: его служебное рвение граничило с занудством, а прямолинейная принципиальность, наложенная на крайне тяжелый характер, вызывала всеобщую неприязнь. В результате он был смещен со своего поста в 1756 году, но вскоре он был вновь востребован королем. Характер — характером, а хорошие управленцы нужны всегда.

Из числа доживших до революции Камбасерес был одним из тех, чье происхождение в наименьшей степени неясно. Его семья давала выдающихся государственных служащих и церковников.

Во время своего повторного мэрства Жан-Антуан де Камбасерес вскрыл факт того, что генеральный интендант Лангедока граф де Сент-Приест использовал питьевую воду города для ирригации своего личного имения. Другой бы на месте мэра посмотрел бы на это сквозь пальцы, но, верный себе, отец Жан-Жака занял непримиримую позицию и был вторично отстранен от должности, на этот раз окончательно.

После фиаско на посту мэра Жан-Антуан де Камбасерес вновь стал советником Счетной палаты и сконцентрировал свои усилия на контроле счетов интендантства Лангедока и нового градоначальника Монпелье. Дома он был таким же жестким и требовательным, как на работе.

Всем известны такие люди: их давно ни о чем не просят, а они все за что-то и за кого-то отвечают. С ними невозможно договориться и прийти к взаимовыгодному решению. Никогда. Можно только пойти на уступки. Ну, или поссориться. И несчастная Мари-Роз де Вассаль на своем опыте познала, что такое находиться под постоянным наблюдением и контролем мужа-педанта.

Как уже говорилось, родители Жан-Жака поженились 19 января 1740 года. Семья де Вассалей была очень обеспеченной по меркам провинциального Монпелье, она обогатилась на торговле солью. Дядя Жан-Жака Жан де Вассаль, например, оставил после своей смерти состояние, оценивавшееся в пять миллионов ливров. Это очень много! Для лучшего понимания масштаба этого состояния скажем, что пять миллионов ливров равнялись 208 333 луидорам, а один луидор представлял собой монету весом в 7,65 г 92 %-ного золота. Таким образом, пять миллионов ливров были эквивалентны полутора тоннам золота.

В начале февраля 1769 года умерла не вынесшая своих девяти неудачных беременностей Мари-Роз де Вассаль, и пятнадцатилетний Жан-Жак и двенадцатилетний Этьенн-Юбер остались предоставленными самим себе. Остались сиротами при живом отце, который после смерти жены стал посвящать все свободное время не детям, а своей молодой и здоровой любовнице Жанне Диттри, такой же, как и все Камбасересы, уроженке Монпелье, дочери Жоржа Диттри и Катрин де Банн.

Сирота. Очень грустное слово. Слово, боль приносящее и о помощи просящее…

Так уж получилось, что после смерти жены Жан-Антуан де Камбасерес умыл руки и убежал куда подальше от требующих защиты и внимания сыновей. Есть такие отцы. Они были всегда, во все времена. Обычно они даже не знают, сколько их детям лет, и чем они занимаются. Так — дяденька из соседней комнаты…

Для ребенка это — катастрофа. Если отец погиб, это еще полбеды. Да, это тяжело. Но еще тяжелее быть сиротой при живом отце, который, вроде бы, живет рядом, но его словно и нет.

18 апреля 1787 года, несмотря на решительную оппозицию сыновей, Жан-Антуан де Камбасерес вновь женился. К этому времени у него уже было еще двое детей: дочь Мария-Магдалена 1777 года рождения и сын Жан-Пьер-Юг 1778 года рождения.

Данных о судьбе сводной сестры Жан-Жака практически не сохранилось в истории, а вот его сводный брат Жан-Пьер-Юг де Камбасерес стал военным, записавшись в 1793 году в 14-й конно-егерский полк. Он отличится в сражениях при Аустерлице и Йене, станет полковником, а затем бригадным генералом и бароном Империи, но это все будет еще очень и очень нескоро.