Эрих Гессе - Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

Такими акциями, естественно, сеялись зерна страха и опасения в том, что одного-единственного приказа будет достаточно для того, чтобы перенести подобный террор на другие считавшиеся неполноценными части народа. И этим не замедлила воспользоваться советская пропаганда, начавшая утверждать, что Германия, обрушив на народ телесные наказания, с ее виселицами, убийствами и штрафными лагерями, приступила к возрождению с таким трудом преодоленного в России феодального господства.

В результате призыв советских властей к развертыванию национальной освободительной войны упал на подготовленную почву, а вскоре лозунг «Смерть немецким оккупантам!» появился даже на почтовом штемпеле. Центральное советское радио в своих ежедневных программах ввело утренние и вечерние десятиминутные курсы по обучению партизанской борьбе. Под рубрикой «Советы партизанам» в эфир шли такие передачи: «Как уничтожать транспортные средства», «Искусство маскировки», «Засады», «Выход из боя», «Нападение на населенный пункт» и другие, а радиостанция Саратова вела круглосуточное вещание пропагандистского характера, рассчитанное на жителей территорий занятых немецкими войсками областей Украины.

Между прочим, на необходимость возврата к национальным традициям при формировании сознания народа указал глава Советского государства М. И. Калинин еще в своем докладе на собрании московского партийного актива 2 октября 1940 года. Тогда он охарактеризовал связь между русскими традициями и советским патриотизмом следующими словами:

«Проповедь советского патриотизма не может быть оторванной, не связанной с корнями прошлой истории нашего народа. Она должна быть наполнена патриотической гордостью за деяния своего народа. Ведь советский патриотизм является прямым наследником творческих дел предков, двигавших вперед развитие нашего народа».

Апеллировал к гордости советского народа и великому прошлому Российской империи и сам И. В. Сталин в речи накануне 24-й годовщины Октябрьской революции, с которой он выступил на московской станции метро «Маяковская». Он сравнил Великую Отечественную войну 1941 года с Отечественной войной 1812 года и заявил, что лидеры «гитлеровской партии и гитлеровского командования имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации – нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова».

Вспомнив о великих людях России и обозначив поворот от марксистского интернационализма к русскому национализму, И. В. Сталин очертил и цели освободительной борьбы: «Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов. Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам!»

Эти слова И. В. Сталина перед лицом смертельной угрозы (немецкие войска стояли уже в 70 километрах от советской столицы) нашли у советского народа необычайно широкий отклик. Осознание того, что в лице И. В. Сталина он имеет решительного и мужественного вождя в этой оборонительной войне, выросло необычайно. Ведь его ссылки на национальные традиции и исторические достижения русского народа помогли гражданам и армии увидеть наполненные глубоким смыслом цели в своей освободительной борьбе. Как когда-то крестьяне Смоленской области изгнали солдат Великой армии Наполеона из Русской земли, так и для казавшихся непобедимыми немецких войск эта земля должна была в лучшем случае стать общей могилой.

В результате партизаны 1941 года стали воображать себя членами дружин 1812 года, которые сражались с солдатами Наполеона при помощи кос и топоров, а образ национальной героини первой Отечественной войны русской крестьянки Василисы Кожиной [72] Кожина Василиса (1780–1840) – крестьянка хутора Горшкова Сычевского уезда Смоленской губернии, жена сельского старосты, участница партизанского движения Отечественной войны 1812 г., которая организовала в Сычевском уезде отряд из подростков и женщин, охранявший селения и наносивший большой урон французам. За свои подвиги она была удостоена медали и денежного пособия. В 1813 г. художник Александр Смирнов написал ее парадный портрет, подлинник которого находится в фондах Государственного исторического музея в Москве. стал их своеобразной иконой. Ведь портрет этой крестьянки являлся в России национальным символом. Не случайно ей была посвящена целая серия изображений с подписями, называвшихся в России лубками. При этом самое широкое распространение получил лубок А. Г. Венецианова (1813 года) «Французы – голодные крысы в команде у старостихи Василисы» с надписью: «Иллюстрация эпизода в Сычевском уезде, где жена сельского старосты Василиса, набрав команду из вооруженных косами и дрекольем баб, гнала пред собой несколько взятых в плен неприятелей, один из которых за неповиновение был ею убит». Данное изображение можно было найти во всех школьных книжках для чтения и во многих жилищах.

Образ Гитлера в России вообще связывали с изображением Наполеона, и ему после весьма похожего начала (Наполеон атаковал Россию 24 июня 1812 года) предрекали такой же неизбежный бесславный конец. Поставив задачу по освобождению Русской земли от всех оккупантов, Сталин указал советскому народу на его будущую миссию – освободить порабощенные народы Европы от фашистского ига. Он сознательно апеллировал к никогда не угасавшей в сознании русских людей убежденности в предназначенности к своей роли и возвысил национально-освободительную борьбу до уровня миссии по освобождению всего человечества.

Несмотря на оживление русского национализма и обращение к патриотическим мотивам, требуемый советским руководством всеобщий подъем народа на освободительную борьбу в оккупированных немецкими войсками территориях произошел отнюдь не спонтанно. Ведь, если в приказе Верховного командования вермахта от 16 сентября 1941 года речь и шла о «коммунистическом повстанческом движении», то такая формулировка скорее соответствовала опасениям на будущее и мучительной нервозности, чем реальному положению дел.

Такое утверждение было употреблено главным образом для того, чтобы сподвигнуть войска к наивысшей бдительности и проведению превентивных мер, поскольку основания для беспокойства по поводу широкого народного участия в сопротивлении к тому времени полностью отсутствовали. Когда же позже, в особенности под воздействием изменившегося военного положения, обстановка в оккупированных областях к такому состоянию приблизилась, то причины этого лежали по большей части в глубоком разочаровании местных жителей в проводимой германскими властями оккупационной политике и вполне понятном стремлении определенных народных слоев себя реабилитировать. Однако к моменту призыва советского руководства к народу немедленно подняться на борьбу, когда Красная армия была еще слаба, ни о каком всеобщем народном восстании не могло быть и речи.