Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

В 319 г. Ши Лэ окончательно отрекся от верности Лю Яо и его двору в Чанъане и провозгласил себя правителем независимого царства, куда входила большая часть Северо-Восточного Китая. Его столицей стал город Сянго, расположенный недалеко от современного Пекина. С точки зрения историков, Ши Лэ внес еще большую путаницу, поскольку тоже назвал свое новое царство царством Чжао. Поэтому, чтобы избежать неразберихи, созданную Лю Яо в Северо-Западном Китае империю Чжао стали называть Западной Чжао, а царство, созданное Ши Лэ в Северо-Восточном Китае, – Восточной Чжао.

В течение нескольких лет после разделения гуннских владений на два государства правители этих государств наслаждались вполне благополучным существованием. И Лю Яо и Ши Лэ создали достаточно эффективные системы управления, которые смогли распространить на все районы своих владений соответственно. Обоим правителям удалось сдержать «варварские» народы, обитавшие сразу же за пределами их границ. Пограничные кампании Лю Яо были направлены против цянов (тибетцев), тогда как Ши Лэ должен был следить за различными племенами сяньби, обитавшими к северу и северо-востоку от его царства.

И Лю Яо и Ши Лэ временами удавалось наносить удары коренной Китайской империи Цзинь, располагавшейся на юге. Эти удары были по большей части довольно эффективны, но битвы между гуннами и китайцами не шли ни в какое сравнение с теми ударами, которыми эти два гуннских суверена обменивались друг с другом. В течение нескольких лет в этой почти непрерывной войне между Западной и Восточной Чжао ни одна из сторон не могла обеспечить себе существенного преимущества. Вместе с тем ни одна из сторон не желала заключать мир, пока другая сторона не будет окончательно разгромлена.

Наконец, в 328 г. произошло величайшее сражение между двумя гуннскими царствами. Во время кампаний, предпринятых в начале этого года, армиям Западной Чжао под предводительством Лю Яо сопутствовал неизменный успех, и двор его соперника Ши Лэ пребывал на грани паники. Сам Ши Лэ сохранял хладнокровие. Он собрал новую армию, встал во главе и выступил на запад. За счет применения блестящей тактики Ши Лэ удалось застать противника врасплох. В тот момент, когда началась главная атака, Лю Яо давал пир и был уже изрядно навеселе. Заслышав сигнал тревоги, подвыпивший монарх вскочил на коня и ринулся в бой. Однако он не мог преодолеть действие спиртного и через некоторое время рухнул с лошади в пьяном угаре.

Это падение решило исход битвы, а вместе с ней и судьбу империи Лю Яо. Услышав, что их вождь упал, но, не зная причины, воины тут же решили, что все пропало, и стали торопливо отступать. Сам Лю Яо не мог двинуться с места и вскоре был взят в плен. Его с триумфом привезли в столицу Ши Лэ, где поверженного монарха попытались заставить приказать своим сыновьям, которые еще оставались на свободе, отказаться от дальнейшей борьбы. Несмотря на эти усилия, Лю Яо до конца остался несломленным и отправил сыновьям письмо, в котором приказывал, не обращая внимания на его положение, продолжать драться до последнего. Из-за своей упрямой храбрости несчастный Лю Яо был немедленно казнен. Но его сыновья выполнили приказ отца должным образом и продолжали опустошительную войну, сколько смогли. Однако некоторые из их военачальников оказались предателями, и в результате, хотя и по прошествии многих месяцев, эти гуннские принцы, последние отпрыски древней гуннской императорской фамилии, были схвачены и убиты.

К концу 329 г. Ши Лэ полностью сломил сопротивление бывшей империи Западная Чжао и, добавив ее территорию к своим собственным владениям, стал практически безраздельным хозяином всего Северного Китая. Слава Ши Лэ разнеслась далеко по всей Северной и Центральной Азии, и в скором времени ему уже слали дань не только полуварварские обитатели Маньчжурии и Северной Кореи, но и цивилизованные города-государства Кашгарии и другие регионы Западного края.

До сих пор Ши Лэ довольствовался просто титулом царя. Однако к 330 г. всем стало очевидно, что он самый значимый единоличный правитель во всей Восточной Азии, поэтому его министры стали уговаривать Ши Лэ взять наконец более высокопарный титул императора. К тому времени он собрался перенести свою столицу. Когда власть царства Чжао ограничивалась только Северо-Восточным Китаем, маленький город Сянго очень хорошо подходил для размещения его администрации, тем более что он находился неподалеку от географического центра государства. Но теперь, когда царство Чжао стало большой империей, владевшей всем Северным Китаем, настала необходимость перенести место пребывания правительства дальше на юго-запад. После некоторых раздумий новоявленный император решил, что будет хорошо иметь две столицы: одну в городе Йе (Е), из-за его хорошего стратегического положения, другую в Лояне, который ассоциировался со славным прошлым Китая.

Учитывая все недостатки Ши Лэ в смысле его происхождения и образования, из него вышел на удивление хороший правитель. Если вспомнить, что он был сыном мелкого вождя практически варварского племени, что в юности он был рабом, а затем стал известным бандитом, что он не получил никакого регулярного образования и до конца своих дней не умел ни читать, ни писать, остается только удивляться, что, согласно китайским летописям, Ши Лэ прославился как покровитель литературы и учености. Как мы уже отмечали, этот правитель имел привычку возить с собой книги китайских классиков, которые ему читали вслух, и, по рассказам, его замечания относительно характеров героев и злодеев былых времен указывали на острый ум. Поскольку Ши Лэ очень беспокоился, чтобы его потомки не выросли такими же неграмотными, он основал несколько школ. Время от времени Ши Лэ приезжал в эти школы с инспекцией и раздавал призы ученикам, показавшим себя самыми прилежными и учеными.

Хотя таким образом Ши Лэ демонстрировал свое покровительство традиционной китайской классике, что, в свою очередь, означало покровительство конфуцианской философии, деятельность этого гуннского правителя говорит о том, что его ум был открыт и для других идей. Среди самых почитаемых персон его двора был буддийский монах индийского происхождения по имени Будда Чинга (Дзиньга), под влиянием которого буддизм впервые начал играть важную роль в жизни Китая. Несмотря на то что буддизм появился в Китае более двух веков назад, до тех пор, пока на троне сидели коренные китайские правители, он всегда оставался всего лишь малоизвестной малочисленной сектой, и основными его приверженцами были выходцы из Индии и Центральной Азии.

Под покровительством, которое Ши Лэ оказывал Будде Чинге (Дзиньге), началась новая эра буддизма в Китае. Он стал первой и официально признанной религией и в результате медленно, но верно начал охватывать все более широкие слои китайского населения. Параллельно с его распространением развивалась великая школа буддийского искусства, использовавшая по большей части индийские и центральноазиатские прототипы (многие из которых изначально имели греческое происхождение). Этой новой религии и этому новому искусству суждено было сыграть очень важную роль в дальнейшем развитии китайской культурной и общественной жизни и повлиять даже на тех мыслителей и художников, которые сознательно придерживались антибуддийских представлений.