Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Не менее интересным, с нашей точки зрения, является влияние, оказанное завоеваниями Маодуня в Кашгарии. Народами, которым в это время пришлось испытать всю тяжесть гуннских набегов, стали обитатели Восточной Кашгарии, а именно юэчжи и усуни, которые хотя и были, как мы видели, конными кочевниками, подобно гуннам, но относились к белой (европейской) расе и говорили на индоевропейском языке. Помимо завоевания кочевников Восточной Кашгарии, гунны, должно быть, продвинулись дальше на запад и обеспечили себе контроль над большинством мелких городов-государств, которые в то время существовали в Кашгарии, поскольку китайские записи говорят нам, что в это время Маодунь завоевал двадцать шесть других государств, расположенных дальше юэчжи.

Если вспомнить, что все обитатели этих княжеств, такие как юэчжи и усуни, относились к индоевропейской языковой семье, то эта кампания гуннов приобретает огромное историческое значение, являясь первым документально подтвержденным случаем поражения индоевропейских народов от туранского народа. В течение предшествующих веков туранцы медленно осваивали оружие, культуру и тактику иранских кочевников. Теперь туранцы завершили этот период обучения и были способны использовать оружие и тактику, заимствованную у иранцев, против своих учителей.

Но в то время как гунны, таким образом, завоевывали Кашгарию, не стоит думать, что Кашгария сильно менялась с точки зрения расы и языка. Гунны не пытались ни колонизировать эту провинцию, ни насаждать свой язык в среде завоеванного народа. В течение нескольких десятилетий гуннские завоевания не оказывали влияния на жизнь местного населения, которая продолжала течь по-прежнему, за исключением того, что их заставили посылать дань ко двору гуннов. Мы знаем, что гунны даже позволяли правителям этих мелких государств сохранять трон до тех пор, пока эти монархи добровольно признавали верховенство гуннского шаньюя.

С учетом более поздней истории гуннов и других народов Центральной Азии эти ранние кампании гуннов против их западных и юго-западных соседей представляют для нас особый интерес, но, к сожалению, китайские хроники только констатируют, что эти кампании имели место, не сообщая никаких подробностей. Вместо этого хроники дают нам, пожалуй, даже слишком много подробностей, касающихся бесконечных конфликтов между гуннами и китайцами. Эти конфликты менее интересны и менее важны по той простой причине, что почти три четверти века ни одна из сторон не могла одержать решающую победу, и в течение этого времени в борьбе двух держав за превосходство существовала патовая ситуация. По этой причине мы можем удовлетвориться упоминанием только о двух или трех выдающихся событиях, имевших место в этой части мира.

Первый и во многих отношениях самый удивительный конфликт между гуннами и китайцами в этот период, произошел вскоре после того, как Маодунь создал свою империю на севере, а Лю Бан (Лю Бань), он же Гао-цзу, или Цзи [35] Посмертное имя – Гаохуанди. , если использовать его династическое имя, основатель династии Хань, хорошо укрепил свою империю на юге. Не будем забывать, что до 202 г. до н. э. страна пребывала в состоянии анархии, закончившейся только в 202 г. до н. э., когда Лю Баннь в борьбе за трон победил практически всех своих врагов и установил твердую власть над всем Китаем.

Гордый победами на своей исконной земле, Лю Бан решил попытаться пойти по стопам Цинь Шихуанди и полководца Мын Тяня и предпринять кампанию против «северных варваров». Не доверяя ни одному из своих военачальников, император в 202 г. до н. э. (вскоре после окончательного утверждения на троне) сам встал во главе огромной армии и пошел на север. Но в этом случае коварный правитель гуннов во многом превзошел императора Поднебесной.

Во время этой кампании основная часть китайской армии состояла из пехоты, тогда как Маодунь, естественно, полагался на своих конных лучников и, таким образом, обеспечил своей армии большую мобильность действий. После нескольких перестрелок армия гуннов симулировала поражение и сделала вид, что бежит на север. Цзи попался на эту уловку и, оставив значительную часть своей армии позади, поскольку она двигалась медленно, сам с небольшим отрядом воинов стремительно бросился в погоню за тем, что он считал бегущей армией. Когда китайский император приблизился к тому месту, где находится современный город Датун в провинции Шаньси, Маодунь со всеми своими ордами повернул назад и окружил китайский лагерь, отрезав его от снабжения и подкреплений.

В течение недели Лю Бан оставался в этой ловушке без видимой перспективы выбраться. Как ни странно, избавление пришло благодаря предательству в семействе гуннского правителя. Китайскому императору удалось установить тайные сношения с главной женой Маодуня и с помощью щедрых подарков перетянуть ее на свою сторону. Воспользовавшись суеверными страхами Маодуня (Модэ), гуннская императрица убедила своего мужа позволить китайскому императору и его воинам ускользнуть из ловушки и вернуться в Китай.

Бегство Цзи из ловушки, устроенной для него гуннами, следует считать одним из самых значимых событий мировой истории. Если бы этот правитель, который только что восстановил порядок в Китае, был убит, Китай, вероятно, погрузился бы в анархию еще на целый век, и важные достижения в культуре, имевшие место в период правления династии Хань, оказались бы отсрочены на неопределенное время. Еще более важными были последствия этого бегства для гуннов. Если бы они одержали окончательную победу над новой династией Хань, весьма вероятно, что затем они вторглись бы в Китай и захватили его. Если бы это произошло, гунны навсегда остались бы на Дальнем Востоке. Благодаря этому бегству Китай сохранил свою независимость. После трех столетий борьбы гунны и их туранские союзники оказались отброшены на запад, и в конечном счете гуннам и их преемникам суждено было разрушить не Китайскую, а Римскую империю.

Но хотя в конце концов китайцы разрушили империю гуннов, а не гунны империю китайцев, это произошло через много лет после того, как Маодунь и Цзи (Лю Бан) упокоились в могилах, а на тот момент преимущество было определенно на стороне гуннов. После своего спасительного бегства из ловушки у императора Поднебесной больше не хватило смелости предпринимать кампании против «северных варваров».

Таким образом, гунны остались бесспорными хозяевами всей Монголии. Но, кроме того, каждый год китайцы посылали ко двору Маодуня «подарки», включая шелк, вино и отборные кушанья, чтобы поддерживать гуннов в хорошем расположении духа. Последним, но не менее важным было то, что, стремясь ублажить великого гуннского правителя, Лю Бан (Цзи) послал в его гарем одну из самых красивых дам своего двора. На самом деле китайский император так боялся своего северного соперника, что изначально планировал отдать в жены правителю гуннов свою дочь. Однако супруга Цзи, позже ставшая знаменитой императрицей Люй [36] Люй Чжи, а также Люй Тайхоу, сокращенно Люй-хоу. , возмутилась, что ее чадо будет отдано в руки варвара, и заставила своего мужа оставить это намерение, отправив вместо дочери одну из молодых придворных дам. Маодунь, по-видимому, не заметил обмана.