Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Вильгельм Штибер, действуя в пользу Бисмарка, доказал превосходство своего искусства над Францией, Австрией и другими противниками. Но Анри Георг Стефан Адольф де Бловиц оказался искуснее всех, не исключая Штибера и его «железного канцлера». Анри де Бловица, представителя лондонской «Таймс», многие тогда именовали величайшим газетчиком своего времени. А ведь это был героический период международного репортерства, с правительственной пропагандой, все еще подававшейся как hors d'oeuvres (закуска), а не обед из десяти блюд. Де Бловиц прибыл на конгресс с твердым намерением показать читателям его вывернутым наизнанку.

Берлинский конгресс, первоначально имевший целью полностью уничтожить Россию, намеревались окружить глубокой тайной. Вопросы высокой политики всегда решаются сугубо за закрытыми дверьми. Бисмарк предложил перекроить карту Европы, затрагивая тем самым жизненно важные интересы миллионов людей. Он приказал Штиберу быть начеку, а затем заставить присутствующих на конгрессе поклясться в соблюдении секретности относительно всего, что будет происходить на его заседаниях.

Собравшиеся государственные деятели не должны были допустить предстоящих действий в виде неуместной критики или предложений от простых наблюдателей, чьи судьбы еще предстояло решить. Не должно было быть вмешательства в брожение дипломатических интриг путем публичного обсуждения методов и целей, прежде чем эти методы не дадут результата и цели не будут реализованы соглашении конгресса.

Во всех этих планах не учли только одно — наличие Бловица. Он регулярно посылал своей газете ежедневные отчеты обо всем, что происходило на заседаниях конгресса, и увенчал свою деятельность тем, что «Таймс» получила возможность опубликовать текст Берлинского трактата в тот самый час, когда его подписывали в Берлине.

Бловиц не только перехитрил Бисмарка, но и полностью развенчал Штибера. И все же, хоть и уместно занести столь мастерский ход находчивого Бловица в историю секретной службы, ради справедливости необходимо добавить, что его секретность была вторичной или даже третичной и что ему было отказано во многих тонкостях и защитной окраске профессионального шпиона. Обладая репутацией самого высокого ранга, де Бловиц прибыл в Берлин для того, чтобы посылать отчеты о закрытой сессии конгресса. Но то, что он был такой знаменитостью, не играло ему на руку. Делегаты дали обещание действовать с осторожностью и хранили молчание либо потому, что не доверяли Бловицу, либо хотели отдать ему предпочтение, но очень боялись немецкого канцлера.

Однако с самого начала у газетчика против скрытных дипломатов имелся козырь в рукаве. Ему удалось найти друга и сообщника в лице некоего атташе, прикомандированного к конгрессу. С его помощью каждый день по окончании заседания он узнавал содержание принимавшихся соглашений и другую сжатую информацию. Так что, вооружившись столь передовыми фактами, Бловиц получил возможность составлять достаточно полные отчеты о ходе совещаний.

Дабы сбить со следа Бисмарка и его агентов, Бловиц прибег к простой уловке. Он не обменивался со своим сообщником документами, никогда с ним не встречался и не показывал, что они вообще знакомы. Точно так же бумаги, предназначенные для Бловица, никогда не передавались посреднику или самому Бловицу в каком-то условленном месте. Оба просто ежедневно приходили обедать в один и тот же ресторан. У обоих были шляпы одного и того же покроя и приблизительно одинакового размера; уходя, они обменивались шляпами. В той, которую брал Бловиц, был обычно спрятан за подкладкой отчет о последнем заседании конгресса.

Умелые действия и профессиональная ловкость Бловица дали возможность широкой публике, несмотря на все препятствия, быть в курсе дел, обсуждавшихся дипломатами. Однажды тот же Бловиц помог самому конгрессу сделать удачный ход и предотвратить крупный биржевой крах.

Утром 22 июня 1878 года «Таймс» опубликовала соглашение, заключенное накануне вечером между Великобританией и Россией по болгарскому вопросу. Этот вопрос вызвал столько затруднений, что заседания конгресса пришлось отсрочить, и Дизраэли то ли всерьез, то ли в виде демонстрации заказал экстренный поезд, с которым собирался через день покинуть Берлин.

Его отъезд был равносилен катастрофе; весь Европейский континент, затаив дыхание, ждал сообщений; и репортер «Таймс» не обманул ожиданий своей публики. Соглашение было подписано в полночь в пятницу 21-го числа и стало известно в Лондоне в 6 часов утра следующего дня, а в остальной Европе — между 8 и 9 часами. Если бы Бловиц не связался столь быстро со своей редакцией, в субботу биржу охватила бы настоящая паника. Но быстрота, с которой он сумел выведать самые сокровенные тайны Берлина и сообщить их по телеграфу в Лондон, предотвратила эту угрозу.

Говорят, знаменитый журналист нажил себе немало врагов среди английских джентльменов, рассчитывавших на возможный разрыв между Англией и Россией. Но все эти события были лишь прелюдией к кульминационному моменту его карьеры, посвященной главным образом тому, чтобы бить дипломатов их собственным оружием.

Конгресс вскоре должен был завершиться. Бловиц добыл и опубликовал Берлинский трактат за несколько часов до того, как документ милостиво представили вниманию публики. «Если бы мне предложили выбор между орденами всего мира и трактатом, я выбрал бы последний», — сказал он как-то одному из делегатов конгресса.

«Но как вы рассчитываете получить этот документ?»

«Мне стало известно, что Бисмарк весьма доволен опубликованным в печати текстом нашей последней беседы. Я намерен просить его отблагодарить меня сообщением текста трактата». Дружественно настроенный к Бловицу делегат подумал и сказал ему: «Не просите Бисмарка до тех пор, пока не повидаетесь со мной. Завтра между часом и двумя я буду гулять по Вильгельмштрассе».

На другой день в назначенный час тот же делегат подошел к Бловицу и торопливо бросил ему на ходу: «Приходите за день до закрытия конгресса. Обещаю вам вручить интересующий вас документ».

Слово свое он сдержал. Бловиц, со свойственным ему лукавством, продолжал осаждать Бисмарка просьбами выдать заблаговременно экземпляр трактата; ему отказывали на том основании, что такая льгота привела бы в бешенство прессу Германии. Таким образом, он убедился, что трактат будет роздан всем представителям печати одновременно.

Накануне закрытия конгресса, вечером, уже располагая полным текстом, но не имея вступления к трактату, Бловиц уговорил некоторых делегатов конгресса прочесть ему только что отредактированное вступление. Прослушав вступление один только раз, он запомнил его наизусть. После чего Бловиц покинул Берлин, не дожидаясь заключительного заседания конгресса. Чтобы усыпить своих подозрительных собратьев по перу, он показал им письмо Бисмарка с отказом и внезапный и неучтивый отъезд объяснил не в меру чувствительным и оскорбленным самолюбием.