Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Специальные миссии приносили ценные для разведки результаты. Вследствие этого масштабы их с течением времени все более расширялись. Вместо деятельности одиночного шпиона, главной целью становилась организация регулярной разведывательной службы, которую должны были нести местные агенты, тайно набранные и обученные. Нашлись великие умы, которые в 1917 году всерьез задумались об учреждении заочной школы для бельгийцев или французов, которых можно было склонить заняться рискованным делом шпионажа.

Самолеты сбрасывали множество почтовых голубей, листовки и брошюры, содержавшие призывы к жителям оккупированных районов собирать и передавать сведения. Для этого использовались небольшие корзинки с парой голубей, которые на маленьких шелковых парашютах осторожно спускались на землю. В каждую корзинку, помимо корма для голубей, клали письменные указания, как обращаться с голубями, вопросники для заполнения, образчики важных сведений, французские деньги и всегда пламенный призыв для разжигания патриотического пыла у бедных людей, которые уже в течение трех лет страдали от голода, нищеты и унижения оккупации.

В тихих, удаленных от линии фронта местах германские контрразведчики нашли немало корзинок с мертвыми голубями, что составляло лишь малую часть общего числа корзинок, сброшенных союзниками. Голуби непрерывно летали над фронтом, и, хотя попасть в летящего голубя из винтовки мог лишь исключительно меткий стрелок, им это иногда удавалось. И во всех случаях, по уверениям немцев, голуби несли ценные донесения непрофессиональных помощников.

Подобную систему сбора отрывочной и разрозненной информации союзники продолжали расширять вплоть до дня перемирия. Голубей забрасывали не только с самолетов (иногда это было слишком заметно), но и с небольших воздушных шаров, снабженных остроумным механизмом для отделения клетки с голубями. К такому воздушному шару был прикреплен деревянный крест, на четырех концах которого висело по клетке с голубями. В центре креста находился ящик с простейшим часовым механизмом. В назначенное время механизм автоматически начинал действовать: парашюты с прикрепленными к ним корзинками отстегивались, после чего из оболочки шара выходил газ. С довольно наивным намерением не вызывать подозрений каждый имел надпись: «Это немецкий шар; его можно уничтожить». Позднее вместо часового механизма стали применять медленно горящий фитиль; он поджигал шар после того, как клетки с голубями от него отделялись.

Почтовый голубь — птица очень нежная, она быстро погибает, если не будет сразу же найдена. Поэтому секретная служба союзников применяла еще один вид воздушных шаров. Шары эти, диаметром всего 60 сантиметров, делались из голубоватой папиросной бумаги и были почти невидимы в воздухе. Их можно было наполнять из простого газового рожка. Летчики сбрасывали пакеты, заключавшие в себе три таких шара в сложенном виде, с подробнейшими наставлениями о способе пользования. Иногда в пакет вкладывали химическую смесь, которая давала возможность тому, кто нашел шар, наполнить его газом. Но так как подобный воздушный шар с донесением можно было отправить к союзникам лишь при попутном ветре, конкурировать с почтовыми голубями эти шары, конечно, не могли.

Больше всего союзную разведку интересовали жители местностей, расположенных за линией германского фронта, и всевозможные листовки сыпались на них дождем. Зимой 1918 года специальные летчики союзников сбрасывали клетки с голубями и воздушные шары даже в самых отдаленных пунктах Эльзаса и Лотарингии. Последним их достижением была переброска по воздуху радиопередатчиков Маркони новейшей модели: с четырьмя аккумуляторами, сухими элементами на 400 вольт и 30-метровыми антеннами. С помощью таких аппаратов можно было передавать сообщения на расстояние до 30 миль (48 километров). Они сослужили большую службу крестьянам и одиноким жителям пораженных войной районов, которые не только настойчиво вели рискованную разведывательную работу, но и пытались передавать по радио шифрованные донесения.

Любой список шпионов-любителей не будет полон, если он не включает в себя имени полковника Т.Э. Лоуренса — Лоуренса Аравийского. Этот молодой англичанин, наделенный бесспорными талантами, особыми манерами и глубокими знаниями, был превосходным агентом разведки и шпионом еще до того, как проявил себя одним из самых грозных командиров нерегулярных войск в современной истории. Будучи лидером партизан, Лоуренс организовал военную кампанию в пустыне, и его «верблюжий корпус» из арабских племен имел большое значение, совершенно непропорциональное своей малой численности, вооружению и полю битвы. Пробравшись через турецко-германский фронт, Лоуренс порой с несколькими сторонниками из туземцев взрывал мосты и воинские поезда и совершал другие акты военной диверсии. Он мастерски изменял свою внешность и не только походил на арабского шейха, но и научился мыслить как араб, делая устремления арабских племен своими собственными, а свое поведение — соответствующим стандартам арабов.

Лоуренс был не только искусным шпионом, но и умелым руководителем, всегда хорошо знавшим, что ему в том или ином случае ждать от врага. Результаты его шпионской системы и партизанских вылазок в высшей степени пригодились генералу Алленби в палестинской кампании. Полковник Лоуренс, однако, настолько увлекательно описал свои подвиги в секретной службе и других военных авантюрах, что нам остается отослать читателя к этим потрясающим повествованиям.

В Малой Азии и на Ближнем Востоке англичане столкнулись с несколькими агентами германской разведки, каждый из которых был в известной мере наделен талантами под стать Лоуренсу. Офицеры разведки генерала Алленби считали, например, самыми действенными своими противниками Прейсера и Франкса. Прейсер, наиболее неуловимый и таинственный из них, как и Лоуренс, великолепно знал Ближний Восток и столь же прекрасно владел искусством перевоплощения. Для своих турецких союзников этот германский агент был «бедуином»; говорят, он по меньшей мере трижды, в критические моменты, пробирался в Египет и проникал в британскую ставку в Каире. В стратегически крайне беспокойном районе между Суэцем и Константинополем, трудным для путешественников и еще более трудным для агентов секретной службы, Прейсер действовал совершенно свободно, занимаясь шпионажем либо собирая сведения у подчиненных агентов, туземных жителей и местных разведчиков, состоявших на содержании у турок или немцев.

Вольфганг Франкс провел много лет в различных колониях Британской империи в поисках своей фортуны — то в качестве овцевода в Австралии, то в качестве коммерсанта в Бомбее, то журналиста в Кэптауне, — после чего решил попытать счастья в чем-то другом. Он никогда не переставал быть немцем, несмотря на то что внешне походил на уроженца британской колонии. Пришла война, и Франкс поспешил на родину и записался добровольцем. Вначале он получил обычное назначение в тяжелую артиллерию, после чего предложил свои услуги военной разведке и попросился на фронт в районе Яффа — Иерусалим. Франкс убедил своих начальников, что хорошо знает местность, что умеет ругаться, как заправский австралийский овцевод, и что вполне сойдет за британского штабного офицера. По редкому стечению обстоятельств, ему действительно удалось получить назначение, для которого он был исключительно пригоден.