Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Франкс прибыл в Палестину как раз в то время, когда турки начали испытывать на себе всю мощь наступления Алленби. В совершенстве владея не только английским языком, но и некоторыми его диалектами и располагая обмундированием различных родов войск, он начал действовать то тут, то там в роли английского или колониального офицера, никогда не появляясь в одном и том же облике дважды. Пробраться в лагерь англичан ему не составляло особого труда. Английские и турецкие линии тянулись параллельно одна другой в ограниченной зоне, почти как на Западе, с той лишь разницей, что вместо грязи и воронок Пикардии здесь простирались пески безводной пустыни. Отъехав достаточно далеко от переднего края, Франкс огибал его и попадал во вражеский лагерь. В некоторых экстренных случаях он перелетал фронт на самолете и спускался с парашютом.

Облачался он при этом всегда в английскую военную форму. Обладая отличной фигурой и выправкой, непринужденными манерами, технической осведомленностью почти во всех отраслях военного дела, он щеголял штабным мундиром, нашивками, всеми деталями формы и ни в ком не возбуждал подозрений. Его дивизионные знаки отличия были выбраны с осторожностью и принадлежали войсковой базе на некотором удалении от линии яффско-иерусалимского фронта. Иногда он даже позволял себе синие петлицы и особые знаки отличия артиллерийского состава, наличие которых позволяло ему нагло «инспектировать» артиллерийский полк. При этом ему удавалось подключать к телефонным проводам свой миниатюрный аппарат и подслушивать служебные переговоры. Он так хорошо подражал голосам англичан, что однажды ему удалось передать по телефону нужный ему приказ.

Англичане не раз воздавали ему должное; в сущности, все, что известно об этом германском мастере шпионажа, исходит от его бывших врагов, отдавших справедливую дань его отваге. Когда война закончилась, Франкс, подобно многим выдающимся собратьям по профессии, исчез бесследно, не оставив ни воспоминаний, ни каких-либо записок. Но до конца палестинской кампании он исчезал лишь для того, чтобы вновь появиться в каком-нибудь другом секторе фронта в новом обличье. Неоднократно он принуждал англичан к поспешным изменениям планов, помимо того что создавал проблемы каждому британскому офицеру, в чем-то походившему на него. Множество подозреваемых останавливались по какому-то срочному делу, их приказы подвергались проверке, а сами они задерживались для выяснения их личности на предмет идентификации с грозным майором Франксом.

Возможно, «майор Франкс» и досаждал англичанам своими выходками, однако и на их стороне имелось немало офицеров разведки, хорошо знавших Восток и все его средства ведения войны — приспособленных или улучшенных уловок Ветхого Завета. Джордж Астон, который был связан с одним из ветвей британской разведки, рассказывал, как некоторым из его коллег удалось ликвидировать одного из лучших турецких шпионов. Секретные агенты из египетского экспедиционного корпуса Алленби напали на след опасного шпиона, мастерство и рвение которого угрожали успешному выполнению британских планов и жизни многих британских солдат. Этого шпиона требовалось обезвредить, что обошлось всего лишь в 30 фунтов стерлингов. Приблизительно такая сумма английскими банкнотами была вложена в письмо, адресованное шпиону вместе с благодарностью за услуги, оказанные им англичанам. Письмо это было перехвачено, как и рассчитывали инициаторы этой уловки; ненадежной улики в виде вложенных на авось денег оказалось достаточно, чтобы осудить его. Турецко-германские власти, не производя досконального расследования дела, расстреляли своего эффективного агента, сочтя его двойником.

На том же театре военных действий во время палестинской кампании девятнадцатилетний юноша из зажиточной еврейской семьи в Яффе не побоялся оказывать помощь наступлению англичан, которое, как он надеялся, несло освобождение его народу. Патриотический пыл молодого Аронсона и его ненависть к туркам разделяла и его сестра; оба решили, что могут довольно легко стать шпионами, поскольку в доме их родителей квартировал важный немецкий штабной офицер. Каждый день давал шанс просмотреть его бумаги или задать наивные и льстившие его самолюбию вопросы. Кроме того, у брата с сестрой имелись друзья с не меньшим желанием и возможностями для шпионажа.

Вскоре они накопили немало ценных сведений, и теперь оставалось только придумать способ связаться с британской ставкой. Так как у Аронсона имелась лодка, он вышел на ней в открытое море и шел на веслах до тех пор, пока, следуя вдоль берега, не добрался до турецко-германского правого фланга. Затем он с величайшей осторожностью поплыл дальше, мимо британского левого фланга; здесь он высадился на берег, где был допрошен офицерами разведки. Те похвалили инициативу и мужество юноши и поблагодарили за доставленные сведения. После нескольких таких прогулок на лодке Аронсон был признан лучшим британским шпионом в этом районе. Теперь его база перенеслась в расположение англичан. Он словно исчез из дому, но продолжал плавать на лодке, исследуя систему турецких укреплений со всех сторон, а тем временем его сестра собирала сведения у приятелей и по ночам встречалась с братом для передачи всего, что удавалось узнать в течение дня.

Яффу англичане и их союзники захватили 17 ноября 1917 года. Иерусалим пал 22 днями позже. Но перед окончательным изгнанием из Палестины турецко-германские власти и полиция развили бешеную деятельность. Сестре Аронсона ужасно не посчастливилось, и военная полиция арестовала ее в конце октября. Так как в их доме проживал германский штабной офицер, она побоялась выдать брата, друзей и ни в чем не повинных членов всех их семейств. Палачи из турецкой полиции жестоко пытали девушку, избивали до потери сознания, жгли, вырывали ногти, чтобы она назвала своих сообщников, но она не проронила ни слова. В конце концов ее убили, поскольку в Яффе началась эвакуация. Брат, узнав о трагической участи сестры, по слухам, одолжил пулемет у своих британских знакомых, собрал своих друзей в небольшой партизанский отряд и стал жестоко мстить туркам за смерть героини.

Британская разведка два раза в месяц печатала и распространяла большую карту с обозначением расположения вражеских сил на восточных театрах войны. Почти четыре года кряду на этой карте большой кусок Персии был отмечен напечатанным красной краской и заключенным в овал словом: «Вассмусс». Площадь, покрытая этим единственным словом, была больше Англии и Франции, вместе взятых. На деле вся Южная Персия находилась под влиянием этого молодого и изобретательного германского консула (в начале войны ему было лишь лет тридцать пять), который к востоку от Суэца стал едва ли не такой же легендарной фигурой, как сам Лоуренс. Британские обозреватели даже называли его Германским Лоуренсом.