Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

Подобно Уолсингему, гениальному человеку, полагающемуся на особый талант Томаса Фелиппеса, госсекретарь Турлоу принял на службу и зависел от знаменитого дешифровщика, доктора Джона Уоллиса из Оксфорда. Без Уоллиса искусный перехват Турлоу роялистской почты был бы скорее цензурой, чем шпионажем. А враги протектора наверняка встревожились бы и научились общаться каким-нибудь другим способом. Похоже, Уоллис мог «взломать» любой код или шифр, известный интриганам той эпохи; и он наносил приспешникам Карла такие удары, какие великие британские криптографы — сэр Альфред Юинг или капитан Хитчингс — приберегли для немцев после 1914 года.

Турлоу, при всех его способностях и надежном окружении из опытных помощников, требовалось проявлять всю свою собственную — а также и его помощников — бдительность, поскольку теперь жизни Кромвеля из-за каждого угла грозила опасность. В 1654 году изгнанного, разочарованного и нищего Карла — практически с единственной любовницей, которую он мог бы назвать своей, — подговорили на издание прокламации, предлагающей рыцарское звание и 500 фунтов стерлингов в год любому, кто осмелится убить «некоего ремесленника низкого происхождения по имени Оливер Кромвель». Шпионы Турлоу вскоре раскрыли «гнездо смертоносных интриг во многих местах», и появился новый вид полиции — милиция, не контролируемая местными властями, но находящаяся под командованием армейских офицеров. Англию разделили на одиннадцать округов, над каждым из которых стоял генерал-майор, командовавший милицией в своем районе при поддержке специальных конных войск. Издержки этой новой репрессивной организации покрывались дополнительным налогом в размере 10 процентов с доходов и без того уже обнищавшей роялистской знати.

Как полицейская мера, поместившая всю Англию в «заключение во имя защиты», это нововведение имело полный успех, поскольку Кромвель остался в живых; но как государственное деяние оно было достойно сожаления. Новая полицейская система охраны порядка в королевстве должна была быть упразднена в 1657 году, в тот самый год, когда Кромвелю грозила самая серьезная опасность. Один из секретных агентов даже посоветовал Турлоу не позволять протектору больше читать иностранные письма, поскольку одно из них могло быть пропитано неизвестным ядом.

Кромвель и сам был «обеспокоен Левеллерами с их неуклюжей, отказавшейся взрываться жаровней, преподнесенной в виде их „новогоднего подарка“». Контрразведчики госсекретаря Турлоу выявили сэра Джона Пакингтона, занимавшегося контрабандой боеприпасов под видом вина и мыла. Пенраддок поднял восстание в Уилтшире, но хорошо информированное правительство подавило его восстание — как и все другие восстания роялистов — и рассеяло группу его последователей. Армейские мятежи — Овертона, Гаррисона и Уайлдмена — были точно так же быстро подавлены. Но члены «Запечатанного узла», тайного общества или клуба заговорщиков-роялистов, требовали постоянного и всестороннего наблюдения и не могли быть арестованы. Агенты Турлоу проследили посланника «Запечатанного узла» до Кельна и там обнаружили короля Карла и Ормонда с одним верным телохранителем. Карл бежал в Брюссель, где его уже поджидали шпионы Турлоу. Кромвель объявил войну Испании, этой «великой подпорке Римского Вавилона»; а один из брюссельских агентов писал Турлоу, что молодой король, который изнывает из-за месячной сиесты испанского правительства, устал «скрываться за гардинами, не имея возможности действовать».

После смерти лорда-протектора его преемник, Ричард Кромвель, сохранил за Джоном Турлоу пост государственного секретаря, и тот нанес по меньшей мере еще один удар тем, кто участвовал в заговоре против республики, подкупив сэра Ричарда Уиллиса, доверенного и важного члена братства «Запечатанный узел». Однако огромные преимущества, ожидавшиеся от этого удара, не оправдались, когда резидент Кромвеля в Голландии, Джордж Даунинг — уже цитировавшийся нами информатор мистера Пипса, — разглядел симптомы реставрации дома и позволил себе предупредить короля Карла, что Уиллис подкуплен. Турлоу мог быть щедр в своих выплатах всякий раз, когда приз выглядел достаточно соблазнительным; но теперь мы подошли к знаменитому шпиону Реставрации, который доказал, насколько щедрым может быть Карл II в деле секретной службы, если соблазнительным призом является женщина.

Заработать первый миллион труднее всего — и в секретной службе, как и в любой другой разновидности оплачиваемого труда, тоже; на самом деле настолько трудно, что только двое из многих опытных шпионов, о которых у нас имеются достоверные сведения, смогли заработать себе целое состояние. И одна из них Луиза де Керуаль, которая ухитрилась добиться плодотворного сочетания милости, наград и ежегодной выплаты, служа в качестве секретного агента Людовика XIV во Франции, одновременно совершенствуя еще более прибыльную побочную линию в качестве любовницы короля Англии. В 1681 году из двух королевских казначейств на ее содержание выплачивалась невероятная сумма в почти три миллиона долларов — если оценивать по нынешней покупательной способности. Луиза, став герцогиней Портсмутской в Англии и Обиньи во Франции, очевидно, являлась разносторонним знатоком в области шпионажа, соблазнения и личной выгоды.

Правящее влияние Великобритании в то время осуществлялось в основном в спальне Карла II, а король Людовик был слишком великим монархом, чтобы просто подкупить королевскую горничную. Его собственный вкус короля и католика в отношении женщин никогда не проявлялся с большей пользой, чем в том случае, когда он решил нанять агента, который должен был служить его интересам, ублажая Карла. Эта миссия выглядела крайне благоприятной для владыки Версаля, поскольку его совесть полагала, что, привлекая разгульного монарха на службу Римской церкви, его соблазнительная французская шпионка помогала спасти бессмертную душу короля Карла.

Луиза де Керуаль превращала любую форму обращения в эпикурейское событие. Похоже, что она, как и сам Людовик, вела родословную от великого Генриха IV, но, в отличие от Людовика, который являлся предком все более неправомочных Бурбонов, ей было суждено стать прапрабабушкой Чарльза Джеймса Фокса, этого либерального и опережающего свое время государственного деятеля нового типа, который завоевал бессмертие, оказывая противостояние Питту и удерживая своего великого противника на посту в течение двадцати лет. Должно быть, Карл II питал к Генриху Наваррскому чисто академический интерес, пока не увидел этот леденец, преподнесенный его двору французскими королевскими кондитерами. Прелестная, «невинная на вид девушка с темными глазами, округлыми бархатистыми щеками и мягкими завитками темных волос», Луиза приехала в Англию не столько для того, чтобы шпионить за англичанами, сколько для того, чтобы убедить их государя продать их. Есть все основания полагать, что он отказался бы от подобной сделки, будь в состоянии заплатить любую другую цену. Но он мало что мог предложить, кроме своей чести, а Луиза представляла банкира, готового делать скидку на честь Карла лишь немного ниже номинала.