Александр Бушков - Тайны Сибири. Земля холодов и необъяснимых загадок

Белые ночи стояли в Московской губернии, в Могилевской, в Кракове и германских городах. Высоко в небе светились серебристые облака. (Кстати, твердого научного объяснения эти атмосферные феномены не получили до сих пор.)

Последствия? А вот представьте себе – никаких. Академия наук Тунгусскую катастрофу проигнорировала. Совершенно. Не было не то что экспедиций, но хотя бы запросов в Енисейскую губернию, вопрошавших: господа, а что, собственно, у вас там стряслось? Как выражаются в Интернете, полный игнор.

В советские времена модно было ссылаться на «дремучую тупость» и «косность» академии – что крайне несправедливо и даже унизительно для русской науки, стоявшей тогда на высоком уровне. Причины следует искать в другом, и их, пожалуй, можно реконструировать.

В Академии наук не было особой структуры, конторы, отдела – называйте как хотите, – который специализировался бы на изучении метеоритов. В России (да и во всем мире) еще не было ученых узкой специализации – метеоритологов. Только при советской власти появилась Метеоритная комиссия при скадемии, позже преобразованная в Комитет по метеоритам. Многие научные дисциплины не были так четко разделены, как теперь, – к примеру, чуть ли не десяток их объединялся в «естествоведение». Кто не «технарь», тот «естественник». Примерно так.

Вот и случалось частенько, что те или иные природные явления исследовали не специалисты (даже если они имелись), а любители из других областей наук. Например, солнечное затмение 1894 года изучали не только астрономы, но и великий химик Менделеев, что ни у кого не вызвало ни малейшего удивления. Академик? Академик. Химик? Значит, «естественник», как и астрономы. Так что карты ему в руки, дело житейское…

(Занятная подробность: во время наблюдения затмения Менделеев едва не погиб совершенно нелепым образом. Он поднялся с телескопом на воздушном шаре, шар по каким-то причинам опустился у глухой деревушки в одной из европейских губерний России. Местное население отреагировало живо, но весьма своеобразно: мужики, сбежавшиеся к шару, всерьез собирались поднять Менделеева и пилота шара на вилы, по простоте душевной принимая их за чертей – кто же еще, кроме черта, может нагрянуть таким вот манером? Воздухоплавателей спасло хорошее знание Менделеевым крестьянской психологии: он высунулся из корзины и стал размашисто креститься на все четыре стороны света. Мужички опустили вилы и разошлись – они точно знали, что черт, хоть ты его режь, креститься не станет при любой погоде, не положено ему…)

И еще. Падение метеорита в тот год воспринималось как нечто обыденное. По каким-то неведомым причудам природы именно 1908 год оказался на них крайне «урожайным». Весной и летом яркие болиды наблюдали в Англии и в Европейской России, в Прибалтике и Средней Азии, в Сибири и Китае. В апреле метеорит упал в Ковенской губернии. В мае над Алеутскими островами разрушился в атмосфере метеорит, чью массу потом определили в несколько тысяч тонн. В этом есть, быть может, нечто полумистическое, но за пять часов до Тунгусской катастрофы возле Киева упал каменный метеорит, найденный и получивший название Кагарлык. Да и после Тунгусской катастрофы метеориты, вульгарно выражаясь, словно с цепи сорвались – и проносились по небу, и падали в количествах, опять-таки резко превосходящих случаи предыдущих и последующих лет.

В Тунгусском диве попросту не усмотрели ничего необычного, ничего такого, что заставило бы посылать ученых к черту на рога, в таежное захолустье. Об истинных масштабах явления, есть основания так думать, в академии осведомлены не были. Здесь уж многое зависело от позиции губернских властей. Они самым откровенным образом проигнорировали случившееся. Никакого расследования не велось. Донесения полицейских и жандармов подшили в соответствующие папочки, да так и оставили там пылиться. Безусловно, о происшедшем губерния доложила в Петербург, но наверняка парой строчек в какой-нибудь сводке, или как они тогда назывались, представив чем-то незначительным и не заслуживающим внимания столичных инстанций.

Безусловно, произойди такое где-нибудь в густонаселенных районах Европейской России (с неизбежными в этом случае многочисленными жертвами и разрушениями), реакция и властей, и ученых была бы совершенно иной. Ну а дремучая Сибирь – подумаешь, где-то там что-то такое произошло… В конце концов, ни единой живой души не погибло. Только стекла повылетали. Приходящие из тайги дикие тунгусы (тунгусами тогда называли эвенков) болтают о жутких пожарах, о вывале леса на больших пространствах, об урагане, носившем по воздуху чумы, людей и оленей? На то они и дикие тунгусы, чтобы сочинять байки и приплетать своего языческого бога Огды… Они и не то болтали.

Одним словом, последовал всеобщий игнор. Газеты помаленьку перестали писать о Тунгусском диве, отыскав новые сенсации. Русские вставили выбитые стекла и продолжали заниматься прежними повседневными делами. Эвенки откочевали подальше от обширных вывалов леса, не подходивших теперь для аргиша. Правда, какое-то время еще суетился и шумел эвенкийский шаман Васька, пытавшийся заработать на Тунгусском диве моральный капитал. Сначала он говорил, что огненный вихрь был вызван его заклинаниями, потом стал намекать, что никакой это был не вихрь, а сам он, Васька, в таком вот виде летал по небу. Так что – где почет и уважение, сограждане?

Сограждане не оказали ни того, ни другого. Вообще-то эвенки уважали своих шаманов, признавали за ними многие волшебные умения, верили, что те отпускают свою душу то летать над землей, наблюдая за происходящим, то в подземный, «нижний» мир беседовать со злыми духами. Но это относилось к шаманам сильным, а Васька, судя по реакции соплеменников, шаманом считался слабеньким, неавторитетным. Его обсмеяли и предложили убираться куда подальше, рассказывать свои сказки бурундукам в тайге.

Так что помаленьку случившееся погружалось в забвение. От тех времен осталась «загадка Макаренко», которая никогда уже не будет разгадана…

В конце июня – начале июля на Подкаменной Тунгуске (обратите внимание – в «зоне грохота», не так уж и далеко от эпицентра) работала гидрологическая экспедиция члена Географического общества Макаренко. Отчет о ее работе найден в архивах. Там сообщается, что экспедиция нанесла на карту берега Катанги, притока Подкаменной Тунгуски, сделала промеры глубины. Но в отчете ни словом не упоминается о Тунгусской катастрофе. Экспедиция находилась в таком месте, что просто обязана была наблюдать световые эффекты и слышать грохот взрыва. Но отчет об этом молчит…

Вероятнее всего, члены экспедиции все это видели и слышали, но в силу свойственной порой узким специалистам зашоренности посчитали, что это «не их профиль» и в отчет ничего вносить не стали. Другого объяснения не подворачивается, как ни ломай голову…