Александр Бушков - Тайны Сибири. Земля холодов и необъяснимых загадок

Так вот, именно батраки Эльвива и рассказали Уварову о серебряной горе, якобы находившейся в верховьях, в горах Анадырского хребта. А за точными сведениями посоветовали обратиться к человеку, считавшемуся живой легендой Чукотки – богачу Ивану Шитикову, в царские времена носившему титул «чукотского короля». Титул был неофициальный и в табели о рангах не числился, но царские власти вполне серьезно присваивали его тому из богатых оленеводов, кто соглашался заплатить ясак за соплеменников. Сделка для обеих сторон была крайне выгодной: «король» приобретал дополнительную власть над соплеменниками, а значит, и новых батраков, а казна получала меха оптом, не приходилось гоняться за каждым отдельно взятым «налогоплательщиком». (Тем более что многие чукчи уже в XX веке не признавали себя подданными империи и от ясака увиливали, как только могли, и ловить их по тундре было крайне затруднительно.) Вообще мировая история налоговой системы полна интересных курьезов…

Шитиков принял Уварова очень гостеприимно и на расспросы отвечал охотно. Ну конечно, говорил он, чукчам и ламутам давным-давно известна гора, почти целиком состоящая из чистого серебра. Находится она где-то в горном узле, где сходятся хребты Анюя, Анадыря и Чауна. Гора лежит в стороне от маршрутов традиционных кочевок, серебро не разрабатывается, несколько тысячелетий чукчи и ламуты вообще там не бывали, так что точное местоположение горы забыто.

Объяснение такой ситуации Шитиков тут же дал. Как-то во времена Александра III ламуты попытались заплатить ясак серебром, но власти отказали и потребовали, как обычно, пушнину. Ламуты разобиделись и махнули рукой на оказавшееся бесполезным серебро…

Шитиков был настолько доброжелателен (так уж с королями испокон веков обстояло – кому голову снесут, кого обласкают), что рекомендовал Уварову «эксперта по горе» Константина Дехлянку, старейшину одноименного ламутского рода. Дехлянка тоже держался с гостем крайне доброжелательно и дал полные сведения о горе. Зовется она Пилахуэрти Нейка, что на русский Уваров перевел примерно как «Загадочно не тающая мягкая гора». Стоит она на краю леса, у водораздела рек Сухой Анюй и Чаун, высотой около двухсот аршин, легко режется обычным ножом, а по бокам свисают сосульки причудливой формы, наподобие льда, который, однако, «на солнце и огне не тает». То ли на ее вершине, то ли поблизости есть озеро, покрытое какой-то нетающей окисью. Насколько Дехлянка помнит, гора стоит у речки Поповда, названной так по имени старинного землепроходца казачьего сотника Попова.

Но на этом история не закончилась. Ламуты объявили Уварову, что хотят подарить серебряную гору советскому правительству, о котором немного наслышаны (подозреваю, хитрющие дети природы действовали по принципу: «На тебе, боже, что нам негоже». Самим им гора была решительно ни к чему, а от власти за такой подарок могут выйти какие-нибудь послабления и льготы, а любая власть любит, когда ей дарят подарки).

Вернувшись в те места, которые на Чукотке считались цивилизованными, Уваров незамедлительно отстучал телеграмму в Москву начальству геологического комитета. Ответ был весьма благожелательным: «Доставьте образцы за наш счет». Что означало разрешение воспользоваться имевшимся у Уварова казенным складом с провизией и разными необходимыми в хозяйстве вещами.

Уваров немедленно нанял проводников и снарядил экспедицию. В пути он каким-то непонятным образом отбился от проводников, потерял снежные очки, вещь на Чукотке зимой необходимую, ослеп и побрел неведомо куда. Спасло его только то, что он вслепую вышел к одному из так называемых «бараков Кеннана».

(История этих бараков сама по себе достаточно интересна. В 1864 году в Нью-Йорке создали «Компанию русско-американского телеграфа», намеренную построить телеграфную линию, связавшую бы через Берингов пролив Америку с Азией и далее – Европейской Россией. Это вовсе не было какой-то аферой – телеграф в те времена был очень выгодным бизнесом, и американско-русская экспедиция работала на Чукотке около трех лет. Поставила около трех тысяч телеграфных столбов, немало бараков для будущих рабочих. В ней участвовал Джордж Кеннан, тогда еще простой телеграфист. Именно об этой экспедиции он и написал свою первую книгу «Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди диких коряков и других инородцев».

Потом по дну Атлантического океана был проложен телеграфный кабель, связавший Америку с Европой. Строившаяся наземная линия оказалась никому не нужна, компания обанкротилась, акции, до того котировавшиеся очень высоко, обрушились ниже плинтуса, американцы уехали на родину, бессильно матерясь. Оставшиеся бараки местное население почему-то стало называть именем как раз Кеннана, хотя его роль в экспедиции была десятая: возможно, доброжелательный американец им просто понравился больше других.)

В бараке проводники и обнаружили Уварова, которого старательно искали. Зрение (как всегда бывает со «снежной слепотой») к нему понемногу вернулось, но Уваров, судя по всему, решил, что хватит с него приключений. И уехал в те самые цивилизованные места, попросив ламутов самих привезти образцы. Ламуты обещали.

Уваров собрал еще кое-какие сведения. Узнал, что в Чаунской губе была затерта льдами и затонула баржа с серебряной рудой, которую гнали некие «морские чукчи». Узнал, что на Чукотке в свое время побывал канадец Шмидт, собиравшийся «переправлять серебро с верховьев реки Анадырь», – однако, вспугнутый революцией, вернулся на историческую родину.

Самая темная история – с образцами. Сам Уваров упорно твердил потом, что образцы ламуты все же привезли и он самолично их сдал. Однако никаких следов этих образцов обнаружить так и не удалось.

Анадырское геологическое управление раскололось надвое. Одни считали: тут что-то такое есть, в указанном месте может находиться пусть и не гора, но крупное месторождение серебра (или крайне похожего на серебряную руду минерала антимонита). Возглавлявший сторонников этой точки зрения геолог А. А. Сидоров напоминал: в так называемом Кордильерском поясе золото-серебряных месторождений есть балансы – выходящие на поверхность большие скопления руд с высоким содержанием серебра (сам он к тому времени открыл на Чукотке золото-серебряное месторождение, правда, небольшое).

Сторонники противоположной точки зрения считали всю историю с серебряной горой чукотскими сказками. Как писал позже Олег Куваев, «излишняя экзотика в геологической службе вызывает лишь недоверие».

Победили вторые. Никто не стал организовывать экспедицию для поисков серебряной горы. В 1932 году Уваров уволился и уехал в родную Одессу, где прожил больше двадцати лет, не пытаясь больше никого заинтересовать своими открытиями. Все это время в покинутых им местах искали исключительно золото, значительно более необходимое стране, чем серебро (и было открыто несколько крупных месторождений).