Олег Никифоров - Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР

Но было бы неправильным не указать, что в те годы существовала опасность случайного нанесения ядерного удара в результате непреднамеренной ошибки. О чем идет речь?

По мере автоматизации систем предупреждения количество их ложных срабатываний начинает возрастать, к 1979–1980 годам возрастает до нескольких срабатываний в сутки. В журналах боевого дежурства офицеров на пункте управления НОРАД (командования воздушно-космической обороны Северной Америки) в Шайенн-Маунтин в Скалистых горах в штате Колорадо в первой половине 1980 года регистрируется свыше десяти случаев срабатывания службы предупреждения (СПРН) в сутки. По мере увеличения случаев срабатывания командование НОРАД изменило процедуры обработки поступающих данных, если до этого каждый случай срабатывания именовался «атакой», которая могла быть признана либо истинной, либо ложной (в 100 процентах случаев), то после изменения процедурных требований формулировка «атака» более не употреблялась. Наиболее типичными случаями были события в начале 80-х годов. Конечно, можно предположить, что в случае ответного удара диппредставители будут каким-то образом предупреждены о необходимости эвакуации. Но в этих случаях счет шел на минуты. Чтобы понять, о чем идет речь, есть смысл привести два наиболее типичных таких случая.

3 июня 1980 года в 2:26 по североамериканскому восточному времени на главный командный пункт Стратегического командования ВВС США пришли данные о запуске двух БРПЛ в направлении США. Через 18 секунд на табло появились точки запусков множества других БРПЛ. Оперативный дежурный на КП отдал распоряжение дежурным экипажам стратегической бомбардировочной авиации немедленно на взлет, связался с пунктом управления НОРАД, которые ответили ему, что ими не зафиксировано ни одного пуска. Вскоре с табло исчезли все точки запуска, спутники и РЛС ДО не обнаруживали наличия запущенных ракет в воздушном или околоземном пространстве по ранее полученным координатам. Экипажи бомбардировщиков получили распоряжение выключить двигатели, но оставаться в кабинах. Вскоре на КП Стратегического командования ВВС последовал сигнал о пуске МБР с территории Советского Союза в направлении США. Такие же данные были получены дежурным офицером Национального командного центра в Пентагоне. Дежурные офицеры на командных пунктах СК ВВС, НОРАД, НКЦ Министерства обороны, запасного Национального командного центра в Рейвен-Рок и Тихоокеанского командования провели селекторное совещание. Командующий НОРАД генерал авиации Джеймс Хартингер признал срабатывание ложным, дежурный НКЦ, как старший в цепочке принятия решений, распорядился прекратить совещание, дежурный на КП Стратегического командования отдал приказ экипажам бомбардировщиков возвратиться в дежурный модуль. Анализ обстановки после получения исходного сигнала занял несколько минут.

6 июня 1980 года в 15:38 по североамериканскому восточному времени, несмотря на комплекс организационных и технических мер по устранению обнаруженных неполадок, практически повторилась ситуация 3 июня, причиной вновь стал сбой в обработке данных АСУ пункта управления НОРАД. Дежурные экипажи вновь заняли места в кабинах, после чего вернулись обратно. Командование НОРАД распорядилось перевести работу АСУ с основного на запасной ЦВК. По итогам этих двух инцидентов 3 и 6 июня в период с 20 июня до 9 октября 1980 года проводилось расследование специальной комиссией Сената США во главе с сенаторами Гэри Хартом и Барри Голдуотером.

Можно предположить, что в преддверии начала ядерной войны в Европе МГБ ГДР начало готовить определенные меры, к числу которых относилось и микрофильмирование архивов. Этим можно объяснить наличие как минимум двух вариантов микрофильмов с картотеками агентуры внешней разведки МГБ ГДР, относящихся к разным временным периодам. Но, скорее всего, вариантов было больше, и они были распределены тематически. Отдельно хранились данные на агентуру, отдельно данные, например, о проведении совещаний, в том числе и касающиеся сотрудничества с дружественными спецслужбами, в том числе КГБ. Вопрос о том, где все хранилось, во многом остается открытым до сих пор. И нельзя утверждать окончательно, что все тайники Штази стали известны и были найдены.

О последнем возможном микрофильмировании говорится в так называемых предложениях, подготовленных руководством внешней разведки МГБ по указанию последнего министра внутренних дел ГДР Петера-Михаэля Дистеля уже примерно в конце июня 1990 года. Эти предложения должны были бы быть переданы руководству западногерманского МВД и предусматривали урегулирование всех вопросов, связанных с прекращением деятельности внешней разведки МГБ ГДР. Эта бумага действительно была передана Эккарту Вертебаху, западногерманскому советнику министра Дистеля. В ней, в частности, говорилось, что архив внешней разведки МГБ, представлявший собой 45 метров документов и картотек, 22 июня 1990 года был заложен на хранение. В этом материале речь идет о документах, имеющих значение для безопасности ГДР и ее союзников и затрагивающих ФРГ и ряд других государств. Скорее всего, там могли находиться документы, касающиеся, кроме всего прочего, как оценки аналитиками внешней разведки МГБ ситуации в различных частях мира, так и документы, полученные на этот счет из дружественных спецслужб. Конечно, речь шла о материалах оценки разведданных. Но разумеется, они могли содержать в опосредствованном виде ссылки на источники информации. Более подробно об этом рассказывается в главе 16 «Уничтожение архивов».

Несомненно, что вопрос сохранения микрофильмов относился прежде всего к компетенции руководителя МГБ ГДР Мильке. Главным в данном случае являлась возможность предохранения их от последствий возможных авиационных ударов по территории ГДР в случае возникновения военного конфликта между странами Варшавского договора и НАТО. В этом плане Мильке наиболее надежным вариантом могло представляться сохранение архивов в надежном противоатомном бункере или даже сети бункеров. У Штази таких специально сооруженных вместительных укрытий на тот период не было. Но они были у Национальной народной армии, что было связано просто с тем, что армейским подразделениям требовались вместительные убежища для сохранения имеющейся у них военной техники.

Один из таких бункеров находился в сосновом лесу в местечке Гарцау. Сегодня это небольшая коммуна с населением несколько сот человек в земле Бранденбург. Лесистая местность, малочисленность населения и близкое нахождение от Берлина (несколько десятков километров) делали его удобным для размещения подобных архивов, которые должны были бы быть, как говорится, под рукой.