Алексей Оленичев - Ноябрь 1700 года. Рассказ из жизни королевского мушкетера Карла [litres самиздат]

Через час после вышеописанных событий на место прискакало около пятнадцати всадников, посланных из штаба полка на помощь сержанту Густаву и его отряду, а также для разведки обстановки. Командовал рейтарами молодой человек лет 25, широкоплечий, высокий и с по-шведски светлыми волосами и глазами. Звали его Альберт фон Трепс и происходил он, по сведениям Карла, из местных эстляндских дворян. Фон Трепс был отменным кавалеристом, храбрецом, и даже поговаривали, что и дуэлянтом, но опыта реальных боевых столкновений, как и многие на тот момент в шведской армии, не имел.

Карл с восхищением смотрел на рослых молодцов верхом на огромных конях, которые, казалось, управляли этими животными силой мысли и сливались с ними в единое целое. Их прибытие подняло дух отряда, ведь сержант предполагал, что убежавшие московиты тоже отправились за помощью. Карл видел, как фон Трепс спешился и, держа коня под уздцы, о чем-то разговаривал с сержантом.

Пока Карл и его товарищи осматривали убитых московитов, рылись у них в карманах (на удивление шведов никаких ценностей они там не нашли, и даже табака не было) и рассматривали трофейное оружие, вдали послышался равномерный гул, похожий на завывание ветра, только более постоянный и равномерный. Деревушка располагалась на возвышенности, с которой открывался вид на окрестности, и через некоторое время из-за холмов показались знамена, и гул перерос в бой барабана. Целая рота, облаченная в зеленые кафтаны, с меховыми шапками на головах, приближалась к позициям шведов. Шел отряд этот очень быстро, практически переходя на бег по пересеченному ландшафту.

Альберт фон Трепс, к которому теперь перешло командование, оценил обстановку и решил, что кавалеристы-то смогут уйти от прямого столкновения, но мушкетерам Густава придется приложить все усилия, чтобы избежать боя. Тем более что люди Густава всю первую половину дня провели в маневрах и были уставшие и голодные. Можно было, конечно, занять дома и отстреливаться оттуда, а кавалеристам обойти противника по правому флангу и неожиданно атаковать их с тыла, но риск все равно был велик. Тем более, Альберт понятия не имел, что за части московитов сейчас находятся перед ним – может, это были части полков, закаленных в битвах на южных рубежах московского государства против оттоманов, и сопротивление их сломить так просто не удастся (в отличие от Карла, Альберт имел более точные сведения о противнике и его войске). Московиты шли ровно, держали построение, и похоже, что дело шведы имели не с молодыми рекрутами.

Альберт уже успел оценить позицию и месторасположение деревни и пожалел (а также выругался про себя на картографов), что на картах местности, которые он рассматривал в штабе, местный рельеф был размечен неправильно. Похоже, думал он, что московиты зато поняли теперь ценность этой позиции и не пожалели целой роты, чтобы ее занять. Думая обо всем этом, Альберт решил рискнуть и приказал шведским пехотинцам занять позиции в домах на краю деревни, а сам со своими кавалеристами решил попытаться обойти противника с фланга. Одному из своих людей он приказал галопом скакать в штаб и просить подкрепления.

Карл со своими товарищами расположились в двух домах на самом краю деревни. Дома эти окнами фасада смотрели как раз на ту небольшую равнину, на которой должны были показаться солдаты противника. Томительное ожидание продолжалось минут десять, и нервы всех бойцов были истощены и этим длинным днем, и уже произошедшей стычкой, и теперь еще ожиданием. В третий раз проверя свой мушкет, Карл взвел курок и готов был по команде Тобиаса выстрелить в первого попавшегося на глаза московита. Прошло еще минут пять, но не было уже слышно звуков барабана, не видно мелькания знамен.

Окошки в избе были маленькие, жителей во всей деревне тоже не осталось, видимо, попрятались вместе со скотиной в лесу. Андерс с другой группой солдат находился в доме, стоявшем метрах в пятнадцати от Карла, и тот мог видеть напряженное лицо капрала, видневшееся в окне.

Завершив обходной маневр, Альберт расположил свой отряд на опушке леса таким образом, чтобы ему были видны передвижения московитов. По его плану, враг должен был атаковать деревню в лоб, т.е. пытаться штурмовать дома, где засели шведы. Увидя, что бой завязался, Альберт со своими людьми должен был выскочить из леса и галопом атаковать московитов с тыла. Как только те окажутся между двух огней, они кинутся врассыпную, и у шведских кавалеристов появится возможность добить врагов по одному.

Когда до деревни оставалось около двухсот метров, скрывшись за очередным холмом и, тем самым, из поля зрения шведов, засевших в деревне, московиты вдруг разделились на две группы и стали обходить деревню с двух сторон, зажимая ее в тиски. Лобовой атаки никто из них и не планировал. За несколько минут части московитов уже обошли всю деревню и стали аккуратно обследовать все дома. Тут Альберт вдруг понял всю грубейшую ошибку своего плана – командиры у московитов попались, видимо, опытные и применили совсем другую тактику, чем ту, что ожидали Альберт и сержант Густав.

С возвышенности Альберт увидел, как один из московитов оказался прямо у окна дома, в котором находились капрал Тобиас и его люди, и раздался первый выстрел. Московит упал. Все вдруг замерло. Видно было, как московиты решают, что делать, и в тот момент, видимо, у капрала не выдержали нервы, он выскочил из дома, попытался прицелиться в находящихся рядом противников, но был практически мгновенно проткнут пикой. Кровь хлынула у него из раны, и московиты с криками кинулись на штурм домов. Завязалась пальба, и Альберт увидел, как несколько московитов пало, но они все равно напирали на двери домов. Дверь в тот дом, откуда выбежал Тобиас, шведы, видимо, не успели обратно забаррикадировать, и, несмотря на несколько упавших товарищей, московиты упорно ломились в двери.

Слишком поздно осознав свою грубейшую тактическую ошибку и не желая бросать запертых в деревне шведов одних, Альберт фон Трепс обнажил свой палаш и скомандовал окружающим его всадникам: “За мной! Не оставим друзей погибать одних!”

Четырнадцать храбрых всадников понеслись галопом на московитов, которые были заняты штурмом домов. Часть противников увидела приближение шведских кавалеристов и выстроилась им навстречу в две шеренги – вперед вышли молодцы с пиками, а сзади на прицел шведов взяли мушкетеры. Когда до московитов оставалось метров двадцать пять, раздался залп – у Альберта с головы слетела шляпа, пробитая русской пулей, а трем другим шведам повезло гораздо меньше, и на всем скаку вместе с лошадьми они полетели наземь. Так как отряд у Альберта был совсем небольшой и, следовательно, очень подвижный, то по команде они смогли резко взять влево, увернуться от нацеленных на них пик, обогнуть несколько домов и врубиться в московитов, которые были заняты штурмом домов. Альберт и его товарищи размахивали палашами, лошади их хрипели, и пот катился по лбам всадников. Разрубленные московиты падали наземь, но что может маленькая группа храбрых рейтаров против целой роты, да еще и среди домов? Через несколько минут все было кончено – пали, проткнутые пиками, и храбрый Альберт, и все его товарищи.