Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Альварадо, стоя рядом с Кортесом, изо всех сил старался сдержать смех. Он, как прекрасный наездник, отлично умел укрощать даже самых строптивых лошадей. Сейчас его искренне веселил неприкрытый ужас, запечатленный на лицах индейцев.

Кортес повелел увести жеребца и продолжил переговоры. Не скупясь на красноречивые сравнения, он объяснил, что эти существа – пушки и кони – суть могучие и беспощадные создания, знающие лишь одну цель – истребление врагов. Бороться с ними невозможно и любое неповиновение вызывает у них безудержную ярость. Лишь с огромным трудом ему самому удается до срока смирять их гнев. После этого Эрнан Кортес отпустил индейцев, разрешив им забрать тела павших соотечественников.

Сколь бы смехотворной не была эта демонстрация силы в глазах испанцев, на туземцев она произвела неизгладимое впечатление. Это почти цирковое зрелище убедило их в том, что сопротивление бесполезно. Уже на следующий день в лагерь конкистадоров пришло многочисленное посольство. Сообразив, что одними лишь продуктами не отделаться, на этот раз местные жители несли более существенные подарки. Испанцы с удивлением смотрели на золотые украшения, выполненные с большим искусством. Диадемы с подвесками, ожерелья, фигурки змей, уток и рыб. Все изделия поражали тонкостью работы.

Фернана особенно впечатлила одна статуэтка. Ярко блестевшая на солнце ящерица по длине не превосходила ладони, но все мельчайшие детали были отлично видны. Изогнутые лапки топорщились крохотными когтями, все чешуйки отлично прорисованы, глаза сверкали миниатюрными кусочками обсидиана. Она выглядела точной копией живого оригинала, только выполненная из золота. Изделий оказалось немного, но для конкистадоров они стали первым признаком того, что в этих краях есть драгоценные металлы.

Был еще и другой, не менее значимый подарок. В лагерь привели двадцать молодых и прекрасных девушек. Фернан с немалым облегчением убедился в том, что у местных жителей представления о красоте отличаются от индейцев, среди которых они с Себастьяном прожили столько времени. Эти девушки оказались и впрямь стройны, миловидны и привлекательны. Ни одна не щеголяла скошенным лбом, не сверкала спиленными зубами. У нескольких, правда, оказались татуировки, но все больше на руках или ногах.

Теперь туземцы, убедившись, что силой здесь ничего нельзя сделать, преисполнились к чужакам искреннего уважения и настойчиво просили мира. Кортес принял их милостиво. Больше не было грозных демонстраций и гневных речей. Главное, на чем настаивал генерал-капитан, это возвращение жителей в свои деревни. В течение всего двух дней мужчины, женщины и дети вернулись в родные дома.

Многие из них опасливо, но в то же время с истинно детским неуемным любопытством следовали за испанцами. Близко подходить не решались, но издалека во все глаза смотрели на невиданных чужаков, удивляясь незнакомой речи, странной внешности и привычкам. Конкистадоры к этому времени, спаянные муштрой и длительным походом, отличались хорошей дисциплиной. Держались они все больше группами, соблюдая разумную осторожность. Все помнили приказы Кортеса не обижать мирных жителей и потому, ввиду языкового барьера, контактов между испанцами и индейцами почти не было. Лишь несколько человек из ветеранов Грихальвы могли с горем пополам произнести два-три слова на местном наречии.

Кортес в это же время налаживал дипломатические отношения. Не обошлось дело без подарков. Он отлично видел, что испанцы и индейцы ценят вещи совершенно по разному. Какие-то яркие перья, пусть и очень красивые, но лишенные настоящей ценности для европейца, колокольчики, бубенцы, стеклянные бусы… Все это привлекало внимание туземцев и казалось им удивительно дорогим. Причем те же колокольчики ценились сами по себе, а вовсе не из-за металла. В глазах местных жителей медный был ничуть не хуже, чем золотой.

Всякого такого добра у конкистадоров хватало, и теперь любой вождь, получив грошовые стеклянные бусы, носил их со столь важным видом, как будто это императорская корона. В ответ испанцам досталось немало ценных вещей. В первую очередь – провизии. Кортес изо всех сил старался расположить к себе все окрестные племена. И снова потянулись долгие переговоры.

Агиляру пришлось весьма постараться, донося смысл всего сказанного до вождей. Речь шла о мощи Испании, а также ее короля – величайшего из правителей, чьими подданными стали отныне окрестные индейцы. Поверить касикам во все это было несложно. То, что несколько сотен воинов сумели разгромить их многочисленную армию, стало лучшим подтверждением могущества испанского монарха. Следующей темой оказалась религия. И здесь все прошло куда легче, чем конкистадоры могли ожидать. Индейцы соглашались креститься, спешно отрекались от своих идолов и кровавых жертвоприношений, а также дали добро на установку алтаря и большого деревянного креста. Фернана это крайне удивляло.

– Сложно поверить, что они с такой легкостью отреклись от своих бесовских истуканов. Может быть, стоило и нам с тобой попытаться рассказать дикарям об истинной вере, когда мы оказались в плену?

– Думаешь, Агиляр не пытался этого сделать, когда попал в лапы к этим людоедам? – насмешливо спросил Себастьян. – Легко отречься от ложных богов, когда ты ясно видишь, что сила не на их стороне. Помнишь, я тебе когда-то сказал, что несколько полков испанской пехоты быстро донесли бы до дикарей смысл Святого Писания? Куда быстрее, чем любой проповедник. И даже без переводчика. Как видишь, я прав. Стоило индейцам узреть, что их идолы им не помогают, как они тут же приняли бога победителей. Рабу или пленнику трудно бывает убедить в чем-то своих хозяев. А вот в обратную сторону этот принцип отлично работает.

Священник, падре де Ольмедо, тем временем продолжал свою деятельность. Проповеди его были великолепны. Но кто знает, многое ли индейцы поняли в переводе Агиляра? Фернан решил, что Себастьян действительно прав и в данном случае красноречие оказалось менее весомым аргументом, чем сила испанского оружия. Первыми местными жителями, принявшими христианство, стали подаренные конкистадорам девушки.

Среди них особенно выделялась одна. Как ее звали на самом деле? Любому испанцу было бы сложно это запомнить, но при крещении она получила красивое и звучное имя – Марина. Фернану она неуловимо напоминала погибшую Чику. Такая же невысокая, стройная и изящная, с длинными струящимися волосами и большими выразительными глазами. Просто красавица! Она стала наложницей Алонсо де Пуэртокарреро и многие местные девушки искренне ей завидовали. Быть избранницей одного из главных вождей этих удивительных и всемогущих чужаков! Редкая удача!