Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Вождь Чолулы не забыл… Он сам пришел к власти в городе именно после той страшной резни, когда большая часть правителей погибла. Сандоваль видел, что касик готов уступить. Может быть, он и планировал сбежать, пока конкистадоры не видят, но открыто заявить о своем неповиновении не решался. Помнил суровый урок.

– Это хорошо, что твои воины готовы к маршу, – заметил Гонсало. – Я приказываю солдатам Чолулы сейчас же выдвинуться и стать лагерем в пригороде Тескоко. Отряд испанской пехоты сопроводит вас и укажет подходящее место для стоянки.

«Пускай находятся поближе к основным силам конкистадоров, – подумал он. – Будучи у нас на глазах, они не решатся улизнуть. Так, дезертирство Чолулы я предотвратил. Надеюсь, остальным капитанам тоже сопутствовала удача!»

Кортес лично отправился в лагерь тлашкаланцев. Рядом в седле покачивался Альварадо. Педро был угрюм и неразговорчив. Воины Тлашкалы часто оказывались под его началом. Он довольно близко сошелся с ее вождями, сам был женат на дочери одного из самых влиятельных касиков. Поэтому теперь Альварадо острее других воспринимал весть о предательстве. Однако своей сокрушительной ярости выхода не давал. Кортес иногда с тревогой поглядывал на своего капитана. Кто знает, когда гнев Педро выплеснется наружу?

Чичимекатекутли встречал их в окружении свиты младших вождей. Он сражался рядом с испанцами в Чолуле, в Теночтитлане, в битве при Отумбе и везде показал себя храбрым и опытным военачальником. Чичимекатекутли в союзе с конкистадорами нанес врагам Тлашкалы несколько очень серьезных поражений. Именно дружбу с чужеземцами он считал залогом нынешних и будущих успехов своей родины.

– Господин, измене Шикотенкатля нет оправданий, – с поклоном произнес он. – Позволь мне самому отправиться за ним в погоню и покарать за такой шаг, который позорит всю Тлашкалу.

– Много ли солдат он увел? – спросил Кортес.

– Около семи тысяч. Это почти половина тлашкаланцев, которые находились в твоем войске. Но у нас на родине еще есть свежие силы. Только прикажи, и я пленю Шикотенкатля, соберу всех воинов Тлашкалы и приведу их сюда. Мы в бою докажем свою верность и загладим его постыдный поступок.

«Отпустить? – думал Кортес. – Но силы вождей примерно равны. Так же, как их слава и авторитет. А вдруг Шикотенкатль одержит верх в бою или же в споре? Тогда все тлашкаланцы перейдут на его сторону. Самый важный союзник будет для нас окончательно потерян. Да и можно ли верить Чичимекатекутли? А если это заранее спланированная уловка и вожди договорились между собой?! Антонио де Вильяфанья тоже казался надежным человеком. Кому вообще можно верить?»

На этот раз быстрее выход нашел Альварадо. Педро почувствовал сомнения генерал-капитана и сказал:

– Не спеши, вождь. Подумай, как это будет выглядеть. Вторая половина тлашкаланцев уходит из испанского лагеря. Все прочие наши союзники окончательно решат, что Тлашкала больше не желает воевать против ацтеков. Остальные племена тут же поникнут духом и разбегутся как испуганные зайцы.

Первым желанием Кортеса было снарядить в погоню отряд в пару сотен конкистадоров, да еще добавить к ним тысячи три союзников. Шикотенкатль, видимо, забыл, как испанцы громили его солдат! Но он быстро отбросил эту идею. Такой шаг будет выглядеть как начало полноценной войны с тлашкаланцами. А семь тысяч воинов еще пригодятся. Да и вообще с горцами следует сохранять мир. Нужно, чтобы вся империя видела – покарали только самого Шикотенкатля, который своими поступками попытался разрушить союз Испании и Тлашкалы. А для этого мятежника нужно захватить. И желательно живым.

– Мы направим делегацию вдогонку предателю, – решил Кортес. – Нельзя, чтобы он достиг Тлашкалы и захватил там власть. Чичимекатекутли, выбери кого-то из своих людей, кто мог бы говорить от твоего имени.

– Я отправлю надежного человека, к словам которого прислушаются воины, что ушли с дезертиром, – заверил вождь.

Генерал-капитан спешил. Уже через полчаса небольшой конный отряд отправился по следам солдат Шикотенкатля. Во главе десятка испанцев оказались Фернан и Себастьян. С ними были четверо значительных сановников из Тескоко и трое тлашкаланцев, тоже прославленных вождей.

Гонсалес с некоторым беспокойством смотрел на индейцев. Они, непривычные к верховой езде, в седлах держались с трудом. Хорошо, что хоть не падали. Лошади, недовольные таким отношением, косились на людей, фыркали и всячески демонстрировали свое плохое настроение. По сути, каждого верхового индейца сопровождал минимум один испанец, который присматривал, чтобы конь не вздумал показывать характер.

– Мы так Шикотенкатля и за три дня не догоним, – хмуро поделился Фернан с Себастьяном. – Плетемся еле-еле. Хорошо еще, что генерал-капитан выбрал для наших союзников самых смирных лошадок. Любой норовистый жеребец уже сбросил бы такого ездока.

Гонсалес с неодобрением посмотрел на одного из тлашкаланцев, который распластался на конском крупе, обхватив его ногами и вцепившись руками в черную гриву. Наездника трясло в такт движений лошади и он чудом удерживался в седле. Животное от такого обращения наверняка испытывало дискомфорт, но все же послушно двигалось вперед. В глазах индейца застыла паника. Но виднелась там и непоколебимая решительность. Его вождь, доблестный Чичимекатекутли, велел догнать мятежного Шикотенкатля. И посланник готов был скакать верхом хоть на ягуаре, хоть на демоне из загробного мира, но выполнить приказ командира. На локте у него болтался большой мешок с какими-то тканями.

На самом деле Фернан нервничал вовсе не из-за неуклюжести индейцев. Он понимал, что любой человек, впервые севший на коня, покажет себя бестолковым наездником. Его беспокоило другое. Шикотенкатль вряд ли сдастся. Если уж вождь решился на бунт, то пойдет до конца. А у мятежника семь тысяч солдат.

– Чичимекатекутли уверял, что его посланники обладают достаточным авторитетом. Если они прикажут солдатам Шикотенкатля пленить своего вождя, то те повинуются, – сказал Фернан. – Ну а если он ошибся?

– Я надеюсь, что не ошибся, – негромко ответил Себастьян. – Иначе мы там все погибнем. Фернан, за оружие не хватайся! Наша цель – пленить дезертира, а не спровоцировать схватку. Если сразу полезем в бой, то солдаты Шикотенкатля могут сдуру и ответить. Тогда мы не только головы сложим, но и генерал-капитана подведем. Мы тут просто охраняем послов. Пускай с мятежниками поговорят эмиссары Тлашкалы и Тескоко.

– Да помню я, помню! – раздраженно ответил Гонсалес. – Не хуже тебя наставления Кортеса слушал!

Его выводила из себя покровительственная манера речи Риоса.