Алексей Некрасов- Вебер - Живой труп

Ближайшая касса-автомат находилась у выхода Тверской на Триумфальную площадь, на углу скандально известного театра Омона. За уходящее столетие здание не раз перестраивалось и меняло хозяев, но все еще хранило в себе отпечаток легенд и пикантных историй начала века. В сквере на площади по вечерам до сих пор любила собираться около богемная публика. И, наверное, не раз какой-нибудь подгулявший купчина снимал здесь деньги, чтобы отвести в номера смазливую актриску. Но в середине будничного дня с наличностью проблем, как правило, не было. Получив команду выдать две с половиной тысячи, автомат начал выплевывать купюры. Запрашивать большую сумму, по утверждению Рахимова, было опасно. Когда кончались деньги, автомат посылал сигнал в отделение банка. И если это повторится в нескольких близлежащих кассах, там могли забить тревогу.

Убрав деньги в саквояж, Александр огляделся. Ничего подозрительного вокруг не наблюдалось. В сквере напротив пока еще было безлюдно. Лишь пара молодых людей в шинелях гимназистов, сидели, уткнувшись в миникомпьютеры. Да еще полная дама бальзаковского возраста, наблюдала с лавочки, как вокруг носятся ее малолетние чада. И вдруг, возможно от нервного напряжения, Александр снова оказался в плену галлюцинации. На круглом цветнике посреди сквера возникла колонна. На вершине ее, уверенно попирая гранитный пьедестал бронзовыми ногами, стоял мужчина внушительных размеров, одетый в костюм по европейской моде середины века. У незнакомца была фигура атлета и волевое лицо ниспровергателя устоев, смутно напоминавшее какое-то старое фото из литературной энциклопедии. Александр, уже начал привыкать к подобным фокусам сознания, но сейчас почувствовал страх. Казалось, что бронзовый гигант вот-вот спрыгнет с постамента, и, отряхнув пыль с широких штанов, зашагает по улице, давя по пути прохожих. Через секунду видение исчезло. А Александр, вернувшись на Тверскую, пошел в сторону центра. Вокруг опять была все та же улица, но некоторое время чудилось, что за спиной, повторяя сюжеты "Медного всадника" и "Дон Жуана", шагает материализовавшаяся из миража статуя.

Следующая автоматическая касса находилась перед решеткой Английского клуба. Проскочив мимо, Александр резко развернулся и, возвращаясь, постарался сфотографировать в памяти как можно больше лиц из толпы. С этим автоматом он решил рискнуть и заказал три тысячи. Железный кассир послушно отсчитал требуемую сумму. Пройдя до Брюсова переулка, он снял деньги еще в нескольких автоматах и вернулся к Тверскому бульвару. Несколько раз переходил с одной стороны улицы на другую. "Хвоста" за ним пока не наблюдалось.

Первая осечка случилась в магазине дамской одежды на углу бульвара. Выдав две тысячи, автомат сообщил, что наличность закончилась. В сердцах хлопнув по его металлической крышке, Александр свернул в сторону Большой Никитской. Следующим на карте было помечено здание Лондон-клуба. Касса находилась у входа под одним из больших фонарей на фасаде. Рядом, облокотившись на ее металлическую крышку, стоял ряженый швейцар и разговаривал с каким-то неприметным господином. Александр уже хотел пройти мимо, но швейцар и его приятель деликатно отошли в сторону. Не став на этот раз рисковать Александр заказал две тысячи. Автомат послушно выдал купюры. Войдя в азарт он, заказал еще тысячу. Автомат выдал семьсот рублей и сообщение " Извините, нет возможности выдать оставшуюся сумму".

Ситуация начинала становиться опасной. Он уже подумал, не свернуть ли операцию, но тут проснулось упрямство. Быстро пройдя бульвар, он свернул на Большую Никитскую. Первую остановку сделал возле театра Парадиз. Не заметив ничего подозрительного, снял две тысячи. И тут спиной почувствовал, наблюдающий за ним взгляд. Резко обернувшись, он опять ничего не заметил, но все-таки ускорил шаг. Автомат у отделения Земельного банка на перекрестке с Вознесенским переулком не работал. В самом этом факте не было ничего экстраординарного, но появилось ощущение, что вокруг постепенно сжимается удавка.

Решив, что снимет деньги хотя бы еще один раз, Александр продолжал двигаться в сторону Кремля. Следующим по маршруту был автомат около университетских корпусов напротив Шереметьевского переулка. Здесь было достаточно оживленно. Две барышни снимали деньги, а метрах в десяти оживленно беседовали и курили папиросы, молодые люди в студенческой форме. Александр уже хотел занять очередь, но тут увидел, а точнее почувствовал, как напряглись лица студентов при его приближении. Заодно отметил, что они не так уж и молоды. Пройдя вперед около сотни метров, он перешел на другую сторону улицы. Краем глаза увидел, что к автомату подошел полный мужчина по виду из купеческого сословия, а "студенты", разделившись на группы, обходят его с двух сторон.

Уходя, он благодарил своего ангела хранителя. Когда Никитская уже была позади, запоздалой волной накатил страх. Покрываясь холодным потом, он представил, что могло произойти, если бы не сработала интуиция.

" Ошибся ты товарищ Рахимов! Не получится из меня несгибаемого бойца революции!" – думал Александр, чувствуя жгучий стыд от сознания своего малодушия.

Однако, первое задание он все-таки выполнил. Теперь, следуя инструкциям, надо было избавиться от второго паспорта и карточки. Ближайший общественный туалет находился вблизи пересечения Тверской и Моховой улиц, напротив станции подземки. Спускаясь по ступеням, Александр чуть не столкнулся с молодым человеком. Вздрогнув от неожиданности, он уже готов был броситься бежать. Но вовремя заметил, что худощавое существо в синтетической куртке и потертых "ковбоях" никак не тянет на агента полиции.

– Кокаином не интересуетесь, сударь! – пропел юноша высоким, почти девичьим голосом. Мысленно выругавшись, Александр прошел мимо. По уже выработавшейся привычке, сфотографировал в памяти бледное худое и лицо и острый кадык на замотанной грязным шарфом шее.

Закрывшись в кабинке, он отправил в унитаз пластиковую карточку, за ней последовал порванный на мелкие клочки паспорт. Пересчитав разбросанные по дну саквояжа купюры, обнаружил, что из двадцати пяти тысяч рублей, неведомым путем упавших на его карточку, успел снять двадцать одну с половиной тысячу. Учитывая быструю реакцию полиции, результат был не так уж и плох. И тут буквально обожгла мысль, не достойная даже бывшего дворянина.

" А ведь ты мог наткнуться на полицейскую засаду и чуть раньше! Сняв, например, только восемнадцать тысяч!"

Утайка денег противоречила привитым с детства понятиям чести, но уж слишком велико было искушение. Доведя удержанную сумму до пяти тысяч, он представил, что завтра же сможет отправиться в Маньчжурию, начинать новую, уже не зависящую ни от кого жизнь. Однако, идею исчезнуть со всеми деньгами он отмел сразу. Удерживали от такого поступка ни страх и не идеалы, в которые только еще пытался поверить, а старорежимное воспитание, и нежелание оказаться подлецом в глазах Рахимова.