Игорь Адов - Младший сержант Алексей Крайнов

Налёт закончился неожиданно быстро. Видимо, израсходовав боезапас, бомбардировщики собрались вместе и с набором высоты не спеша пошли на запад, а пролетая мимо залёгшей по обочинам дороги пехоты – весело помахали крыльями.

Защёлкали винтовочные выстрелы. Замполит батальона, пристроившись на капот одной из стоявших машин, в бессильной ярости спешно стрелял вслед улетавшим самолётам. Затем, грохнув разряжённой винтовкой о землю, с удручённым видом присел на подножку. Перепачканные землёй бойцы не спеша выползали из кювета. Строились. У опрокинувшейся полуторки собралась толпа. Видно было комбата, как всегда, шумно и с руганью руководившего работами. Вскоре опрокинувшуюся машину поставили на колёса, вытолкали на насыпь. Затем…

От того, что Лёха увидел затем, у него потемнело в глазах: на дорогу вынесли и аккуратно выложили в рядок несколько неподвижных тел.

– Сколько? Не видишь? – сипло спросил стоявший рядом взводный, тщетно протирая очки грязными, в пыли руками.

– Четверо, кажется, – выдавил из себя Алексей.

– Там водила ещё отходит. Грудь ему баранкой проломило. А этим по головам проехал, сразу всех насмерть, – разъяснил ситуацию подошедший с места происшествия Цепеленко. И мрачно добавил, увидев, как засобирался к аварии Лёха: – Не ходи, комбат там рвёт и мечет, увидит людей лишних – побьёт! Сам еле ноги унёс…

Пока, укрывшись под кронами деревьев ближайшего леска, батальон прощался с погибшими товарищами и водителем злополучной полуторки, с места вчерашней ночёвки вернулся разведывательный взвод под предводительством политрука. Ребята рассказали об искалеченных взрывами КВ-2, уничтоженной роте лёгких плавающих танков, побитых лошадях да побросавших своё добро, разбежавшихся интендантах. Пригнали пару почти неповреждённых, лишь с выбитыми стёклами, бесхозных грузовиков трёхтонок, тяжело гружённых продуктами и боеприпасами. На вопросы о людских потерях отвечали с содроганием:

– Не сосчитать! По веткам кишок намотано… Рвало всех, думали, свои потроха там выблюем! Военфельдшер раненых лечит, человек сто их, наверное, а он один и три санитара. Мы помогли немного, да там уже народ возвращаться начал. Побоялись, что хозяева машин найдутся, пришлось тикать. Ничего, на боевые потери спишут, там таких штук двадцать догорает. Замполит сказал, нам нужнее.

Комбат приказал провести с личным составом беседу по технике безопасности и раздать патроны. А буквально через десять минут слух резанула короткая пулемётная очередь, прибавив к могилам у дороги ещё один холмик…

– Куда идём-то? Немец где? Зачем нас за сто вёрст от границы высадили, железнодорожные пути ведь до самой Германии идут? – засыпал окружающих вопросами Красовитов, деловито набивая патронами пулемётные диски. Не забывая при этом покрикивать на своего второго номера – хохла Микулу, неумело помогавшего ему в этом небыстром и нелёгком занятии.

Продолжение марша было недолгим. Видимо, здраво рассудив об опасности воздушных налётов и до выяснения обстановки, командир батальона приказал отдыхать до заката, укрывшись в большом саду, невдалеке от пустынного, красивого селения из белых, крытых соломой хат.

К обеду ближе хорошо просматривающаяся с места стоянки батальона дорога начала заполняться колоннами войск и гражданскими, продвигающимися в обратном от границы направлении. Вдоль пути то и дело проносились пары вражеских самолётов, но, видимо, не найдя достойной цели среди повозок, грузовиков и пехоты, ревя моторами, скрывались за горизонтом. Танки и артиллерия, наученные врагом ещё в первый день войны, укрывшись в ближайших лесах, засветло на дорогу не выезжали.

Вскоре батальон нашёл посыльный мотоциклист. Обрисовав обстановку и начертив на клочке бумаги схему маршрута движения, курьер, лихо развернувшись, умчался дальше разыскивать разбросанные по дороге подразделения дивизии.

– Даже карты не оставил! – процедил комвзвода, с интересом наблюдавший за происходящим.

– У комбата своя, поди, есть? – откликнулся Алексей.

– В том-то и дело, что нет. Ни у комбата, ни у танкиста вчерашнего. Я спрашивал.

– У делегата этого тоже нет, – безапелляционно заявил Цепеленко. – Чего бы он на пальцах объяснялся да схемы на бумажках рисовал…

Подбежал красный от возбуждения ротный. Короткое совещание с командирами взводов. Команда на сбор, построение и вперёд – отменил-таки курьер дневной отдых.

За селением свернули с основной дороги и по еле заметной в траве полевой двинулись вдоль садов, виноградников да опрятных, но безлюдных сёл на север.

Рассказ взводного хорошего настроения не прибавил, а ситуацию так и вообще запутал. Оказывается, напал всё-таки немец! Но с большим трудом прорвался лишь на немногих участках границы. А потому батальону приказано, совершив шестидесятикилометровый ускоренный марш, соединиться с полком и при поддержке танковых соединений корпуса с рассветом выбить противника за границы СССР. Затем на плечах бегущего врага вступить на его территорию, развивая успех и неся освобождение угнетённым капиталистами трудовым европейским массам.

– Шестьдесят километров?! Мы же к утру еле ноги волочить будем. А как немца гнать? Да ещё и «массы» эти «трудовые» освобождать. У нас патронов раз-два и обчёлся, – покрякивая под тяжестью пулемёта, ворчал в Лёхину спину Димка Красовитов.

Честно говоря, Лёшка тоже войну по-другому представлял, и то, что происходило сейчас, на его мечты мало походило. За два дня, не встречая противника, батальон потерял пятерых человек убитыми, всё тяжёлое вооружение вместе с обозом. И это ещё легко отделался. Спасибо комбату – два раза людей из-под бомбёжки выводил.

Ближе к вечеру, ускоренным маршем отмахав без малого полпути, не сделав ни одного привала, пошатываясь от усталости, вышли на «большак». Дорога эта, как и предыдущая, была плотно забита войсками и техникой, двигавшимися в разных направлениях. Кто-то уже получил приказ на отступление, кто-то продолжал выполнять поставленные ещё до войны задачи, явно устаревшие, но никем не отменённые. Множество подразделений заняли придорожные леса и сады. Во избежание налётов авиации противника, пережидая здесь светлое время суток. Либо надеясь получить новые указания от начальства в связи с изменившейся оперативной обстановкой. Здесь же Лёха впервые увидел результаты налётов вражеской авиации вблизи: дымящиеся остовы машин, вздувшиеся лошадиные крупы и плохо присыпанные, в воронке, людские тела с торчащими из-под земли скрюченными, почерневшими конечностями. А запах! А эти мерзкие, жирные мухи! Кого-то из бойцов в батальонной колонне шумно вырвало в пыль…